Автор: В жопу раненная Рысь
Бета: Leda Rius
Персонажи: Спам, Люба, члены отряда.
Жанр: ну, чуток неграфического слэша есть.
Рейтинг: NC-17
Посвещение: человеку, который может уговорить меня на что угодно. Leda Rius , это тебе, дорогая XD
настроенческий трек, ибо писалось под просмотр сцены с дуэлью
We will save your precious skin.
Let the healing light come in.
I'll cover you when the sky comes crashing in.
Let the healing light come in.
I'll cover you when the sky comes crashing in.
- Люба!
Спам нервно оглядел громадье полок с упаковками чая и ощутил себя совершенно потерянным. Он не разбирался в этой лабуде от слова «совсем». Но с тех пор, как Пай приволок какой-то там блядский молочный улун, они пили только эту гадость.
- Люба, твою мать!
Где ходит это чудо?! Можно подумать, они долго проживут на съемной квартире, в которую заселился отряд перед заданием. Прям вот надо чаю купить, человеческой еды, поиграть в семью. Огрести подколов от Феста за вкусные, на самом деле, блюда. Хохляцкие корни, что ли, играли в Любе каждый раз, когда ему выпадала возможность постоять у плиты?
далее более- Люба, блять, где ты ходишь?! – окончательно занервничал Спам, глядя, как от него вдоль по проходу шарахнулись мамаша с ребенком, а какой-то мужик сочувственно вздохнул.
- Моя такая же, вечно забурится в отдел с колбасой и стоит, торгуется за каждый грамм, – поведал он.
Спам невольно хихикнул и кивнул. Как мужик мужику.
- Настырная, хоть ты ей кол… - продолжал словоохотливый подкаблучник, как вдруг из-за поворота с двумя тележками сразу показался Люба.
- Ну, чего базлаешь? – беззлобно осведомился он, без усилий толкая доверху набитый транспорт. – Оливки я искал.
- Какие, на хрен, оливки? – по инерции продолжал злиться Спам, с откровенным интересом рассматривая вытянувшееся лицо недавнего собеседника. Ага, вот такая моя Люба, чувак. Такой колбасу сам отдашь, только чтобы отстала. Еще и доплатишь.
- Оливки в салат, - отозвался Люба, шмыгнув носом. – Поедим, как белые люди.
- Ты такое только при Фестивале не брякни, - хмыкнул Спам, кивая на стойку с чаем. - Где этот твой гонолулу?
- Улун, - степенно поправил Люба и встал рядом, царапнув Спама по уху замком на рукаве куртки. – Вот этот. Ты никак запомнить не можешь? Давай татушку набью?
- Себе набей, - брякнул Спам, хватая сразу две упаковки. Лиса наверняка присоседится и будет с умным видом тянуть эту жуткую бурду, изображая аристократку. Чтоб ее.
- Ты чего злой такой? – поинтересовался Люба, разворачивая тележки в сторону касс.
- Добрый я, - отрезал Спам. – Хлеба взял?
- Взял.
- А зеленого горошка?
- А то ж.
- А селедки?!
- Да взял я!
Возмущенный Люба со скрипом тормознулся и перегородил Спаму дорогу.
- Так. Ну-ка, в чем дело?
- Да ни в чем, - пожал плечами Спам, но обойти друга не смог. Тот сделал шажок в сторону и окончательно заблокировал проход. – Люба, пошел вон.
- Твоя жопа опять чего-то чует? – осведомился тот, имея в виду устоявшееся в отряде выражение: «если жопа Спама что-то чует, будет нам пиздец, в натуре».
Придумал это, естественно, Фест, за что сначала огреб. А потом не уставал повторять фразу, едва Спам начинал хмуриться, и говорить, что «что-то тут не так».
Мужик, так и стоявший с открытым ртом, рассматривая колоритную парочку, окончательно пришел в себя от шока и резво покатился к выходу.
- Ничего моя жопа не чует, - поджал губы Спам, сам не понимая причину странной нервозности, охватившей его.
Он посмотрел на друга исподлобья и кивнул, мол, пошли. И пока они шествовали к кассам, сверлил широченную спину, мощную шею и светлый затылок пристальным взглядом.
«А если он вдруг помрет, что я делать буду?» - внезапно подумал Спам и сглотнул.
- Мошт, это, диск какой на вечер возьмем? – спросил Люба, вполоборота. – Давай Орешка вечером посмотрим, а?
- Что хочешь, то и бери, - буркнул Спам.
- Или Армагеддон? – продолжал рассуждать Люба. – Может, Смертельную Битву?
- Люба, блять, кому на хер нужны твои фильмы? Щас все пожрут разводной лапши и лягут спать. Завтра вставать рано.
Люба обиженно засопел, но ничего не сказал. Спам закусил губу. Да ну что же ты…
***
- Ого себе… - Скиф только и успел увернуться от двери, которая с шипением дернулась, едва не расплющив его о проход.
Забежав в ангар, отряд быстро рассредоточился, Пай и Фестиваль бросились закрывать двери, а Лиса и Гудвин споро набрасывать из ящиков баррикады.
- В следующий раз, проверяй данные! – орала Лиса.
- Ты мне еще покомандуй, - прорычал Гудвин, пододвинув к баррикаде какой-то железный вытянутый ящик.
- Как он там? – проорал Скиф от двери, старательно колдуя над почти разбитой рацией.
- Меня больше волнует, как МЫ тут! – недобро заметил Фестиваль, закончивший проверку периметра и осторожно выглядывающий в окна. - Ой, не дай Боже, этот мамонт тут скопытится. Мы ж его не дотащим до точки.
- Пасть завали! – рявкнул Спам, заглядывая в лицо бледному, как простыня Любе. – Ты как?
- Че-то… как-то…
Он едва смог это выговорить непослушными синеватыми губами и стал оседать на пол, оставляя на ржавой стене ангара отвратительно красный кровавый след.
- Дай посмотрю!
- Твою мать… как умирать не хочется, - доверительно проговорил Люба, когда Спам рванул на себя замки спецовки, подлез пальцами под бронежилет. – Ай, блять… у-у-у-уй, твою мать, твою мать, твою мать…
Он стукался затылком об стену в такт словам, стараясь не выключаться.
- Пуля застряла… подмышку куда-то ушла, - констатировал Спам.
- Какая смешная смерть, - тупо захихикал Люба. – Ты, это, к предкам моим съездишь? Скажи, что я помер, как герой. На мине подорвался.
- Тебя, дебила, в открытом хоронить будут. Ты же целый, - возмутился Спам, судорожно вкалывая в ногу друга адреналин и убойный витаминный стимулирующий раствор. – Люба, Люба, смотри на меня… Люберецкий, сука! Только умри мне тут. У меня же геморрой вылезет, пока я твой труп дотащу до вертолета!
- Опаздывает наш вертолет! – это Лиса сверилась с графиком, не забывая отстреливаться от противника.
- Ты только не бросай меня тут, - наивным тоном попросил Люба, окончательно впадая в прострацию. – А то перед мамой неудобно будет… за пустой гроб… На диету сесть, что ли… и правда… не дотащишь…
- Хватит уже чушь нести, - прошипел Спам, вкалывая еще одну дозу. – Лиса, на борту есть медик?!
- Есть, это седьмой борт, там все есть, если они доберутся до нас! - отозвалась девушка, проверяя маячок. – Козлы, в обход летят что ли?!
Фест, подсевший к Спаму, вытер пот с перемазанного лица.
- Помер?
Спам посмотрел на мертвенно-бледное лицо друга с закрытыми глазами и сглотнул.
«Так и знал».
- Фестиваль, падла, еще раз такое скажешь!..
- Вы еще подеритесь, блять! – оборвал их Гудвин. – Шум слышите? Это вертолет.
- Любаша, зайка, очнись, - подбежавший Скиф залепил мужчине сильную пощечину.
В сторону полетели капли крови и пота. Раненный очнулся. Открыв мутные голубые глаза, Люба обозрел собравшуюся вокруг него толпу и рвано вздохнул. Лиса тихо материлась, попеременно бросая взгляды то на экран, то на распростертого раненного.
- Прием, борт, у нас ранение, тяжелое. Вы где, мать вашу, там летаете? Под коммерческий борт работаете?!
- Проникающее, - прошептал Спам. – Люба, сдохнешь - ты мне не друг.
- Нечестно, - на выдохе фыркнул Люба и поморщился.
Сверху застрекотали лопасти. Послышались автоматные очереди и громкий рокот стационарного пулемета.
- Так, девоньки, собираемся, - Гудвин отнял от шеи Любы два пальца, едва нащупав пульс. – Поднимаем нашу принцессу и валим. Фест, взрывчатку на потолок. Взлетаем отсюда. Лиса, пусть готовят тросы.
***
- Если бы тебя подстрелили, я бы не стал орать, что ты сука, - обиженно протянул Люба, глядя куда-то вбок. Тоскливо вздохнул и бросил на Спама быстрый взгляд из-под светлых бровей.
- Опять? – вздохнул Спам, откладывая журнал, который с переменным успехом пытался читать последние два часа.
- Чешется, - виновато ответил Люба. – Прям, самому уже невтерпеж! Аж глаз дергается.
- Так и попросил бы раньше! Молчать-то зачем, Зоя Космодемьянская!
- Ты мне пять минут назад сказал, что сломаешь мне эту ногу, если еще раз зачешется!
- Дурак, что ли! Правда поверил?
Подскочив со стула, Спам рывком сдернул с ног друга одеяло и принялся чесать тому левую лодыжку.
- Ох ты ж, блять, как хорошо, - почти заурчал тот, откинувшись на подушки.
- Все, Люба, после такого, ты на нем жениться обязан! – провозгласил Фестиваль, бочком заходя в палату. – У вас тут брачный период? Я вашим игрищам не помешал?
- Помешал, - буркнул Спам, оправляя одеяло. – Ты в принципе мирозданию помешал, когда родился.
- Я только зашел презентом одарить, - мужчина аккуратно поставил на край кровати коробку. – Вот, тут наши передавали. Лиса, не поверишь, пирожков испекла. Что странно, не с тротилом и без асфальтной крошки.
- Да что ты, - тут же оживился Люба и полез вовнутрь.
- За пирожки Родину продашь, - съязвил на прощание Фест и скрылся в дверях.
- Скотина, - невнятно проговорил Люба, уже откусывая первый пирожок. – Бери.
- Не хочу.
- Бери, кому сказал. Три дня уже тут сидишь, лица на тебе нет. Ешь давай.
- Люба, отвяжись.
- А ну жри быстро!
- Да ладно! Ладно!
Спам вывернулся из захвата, в который его ухватил Люба, сжав шею. Взяв из коробки пирожок, отодвинул пакет с носками от Пая. Откусил и поморщился.
- Фу, бля. С ливером. Терпеть не могу.
- У меня с капустой, будешь?
Спам посмотрел в большие, синющие в полумраке палаты глаза и усмехнулся.
- Ты его уже откусил!
- И чего? Ты на той неделе моей зубной щеткой чистился, - фыркнул Люба, забирая у друга пирожок. – А это, между прочим, как… как…
- Как сексом заняться, - брякнул Спам и принялся жевать остатки пирожка.
Люба задумчиво разглядывал начинку.
***
- Люба?
В квартире была разлита такая противная вязкая тишина, что Спаму казалось, что он продирается сквозь болото. И оно цепляется за одежду, забивается в уши и глаза. Он невольно сплюнул.
Полумрак еще четче очерчивал острые углы ступеней на второй этаж. Под высокими потолками вращались вентиляторы. Блядская жара стояла так долго, что сдохли уже два кондиционера и их еще не успели заменить. Огромные окна, выходящие на тихий вечерний бульвар, бликовали от света фар проезжающих машин. Не квартира, а мавзолей, который Люба приобрел в порыве внезапно взыгравшего пижонства.
Однако Спам прекрасно понимал, почему Люба терпеть не может тут появляться в свои короткие побывки в Москве. Сообразил, почему огромному, живому, яркому Любе так хочется в деревню.
Где нет стен, где кругом поля, леса, реки. Сказка, блять. Проклятые наливные сельские девки, что б их.
- Люб? Люба, ну ты чего?
Друг не откликался.
Ежась в непривычной гражданской одежде, Спам побрел по длинному изломанному коридору непонятно куда. Он был тут всего два раза. И каждый раз – не дальше прихожей. Оба раза Люба метеором несся куда-то вглубь, возвращался уже с тюком вещей и они отбывали. А теперь он самостоятельно пытался найти в этом долбанном лабиринте нужную комнату. С нужным человеком.
- Люба, етить! Что за прятки!
За очередным поворотом неожиданно оказалась большая столовая, вся забитая горшками с растениями. Ни одного цветка, только папоротники, какие-то лианы, непонятная хрень с круглыми листьями багрового цвета. Горшки ютились на подоконниках, в напольных кашпо, были причудливо развешаны по стенам.
Запах стоял какой-то горький, словно в оранжерее. На кухонном гарнитуре только чайник. Посреди столовой возвышался на витых ножках старинный стол персон на десять, не меньше. Часть этого стола занимал Люба и его чашка.
Огромный, оглушительный Люба совершенно неслышно вдыхал пар и смотрел куда-то в пространство.
- Ну, какого хера, милый? – недовольно протянул Спам, разводя руки. – Я чуть не потерялся в твоих катакомбах. Уже готовился отбиваться от гоблинов.
Люба тяжело на него посмотрел и вздохнул.
- Нда, хандра тебя застала в этом году раньше, чем в том, - констатировал Спам, присаживаясь напротив своего друга.
Огромная люстра, свисающая на самой настоящей цепи, не очень-то освещала похожую на джунгли кухню. Из-за взъерошенных волос на лицо Любы падали спутанные тени. Мощные пальцы спокойно лежали на гладких фарфоровых боках чашки.
- Весенняя хандра, - констатировал Спам. – Пошли, нажремся, подеремся, поорем «Динамо – чемпион» в каком-нибудь спортбаре?
- Неохота, - наконец подал голос Люба, поднимая чашку и делая долгий глоток.
- Я тебе весь день звонил, - решил надавить на совесть Спам.
Люба равнодушно пожал плечами и продолжил цедить чай. Спам откинулся на стуле, закинув одну руку на спинку и закусив палец.
- Так, душенька, собирайся, мы идем кутить.
- Я не в настроении.
- Я вижу, что ты в настроении пойти и повеситься, но учти, тебя ни один крюк не выдержит.
Люба опять тяжело вздохнул и облизнулся. Поставил чашку, медленно потер затылок, запрокинул голову так, что хрустнули суставы.
- Спам, мне правда, сейчас не очень… компанейски. Давай, мы завтра пойдем жрать, кутить и бить спартаковцев? – он посмотрел на друга, слегка склонив голову.
А Спам в который раз подумал, что Люба же не убьет его… ну не убьет же, если он только спросит. Ну, или, намекнет? Аккуратно так. Мол, Люба, кончай при мне вот так вот закатывать глаза и поводить плечами. Сил же никаких нет, мать твою!
Люба встал, шаркнув стулом, развернулся и бесцельно подошел к окну, уставившись на бульвар.
- Спам, слышь, а как там твоя Лариса?
- Лариса? – не сразу понял Спам, залюбовавшийся на широкую спину и то, как ее обтягивала тонкая домашняя майка. – Какая Лариса?
- Ну, блондинка та, пухленькая такая.
- Да как. Никак. Тили-тили, трали-вали. Дал ей номер кожвендиспансера вместо своего.
Люба впервые улыбнулся.
- Падлина ты.
- Ой, удивился ты прям, - усмехнулся в ответ Спам. – Любаня, пойдем кутить, третий раз предлагать не буду.
- Нету настроения, говорю же, - пробурчал Люба, топнув ногой. – Если уж так невтерпеж, Скифу позвони, тот завсегда готов.
«Да на хер мне этот Скиф!»
- Ладно, тогда показывай, где мне упасть?
- В смысле? – Люба повернулся всем телом, задев плечом какую-то лиану.
Вот. Лиана, значит, может трогать Любу. А Спам нет. Несправедливость повсюду. Спам закусил губу.
- В смысле, я зря что ли пер на другой конец Москвы? Щас метро не работает.
- А ты приехал-то на чем? – удивился Люба.
- Лиса подбросила. Я же ни разу у тебя не был без сопровождения. Я в этом районе…
- Заблудишься, ага, - хмыкнул Люба. – Хреновая у меня квартира, да?
- Как мавзолей.
- Точно. А я еще думал, чего напоминает…
К вящему удивлению Спама, Люба ловко забрался на стол и растянулся на нем во весь свой немаленький рост, скрестив руки на груди.
- Вот так помру, ко мне ж никто даже и не придет. Цветуечек на холмик не положит, - задумчиво проговорил Люба. – Зарастет народная тропа.
- Слушай, а я думал, это только у онанистов, да прочих шизофреников такая лажа весной, - толкнул его в бок Спам. – Ну прямо депрессия. Хочешь новые туфельки под цвет машины? Или пойдешь пипиской трясти в местном парке? Хочешь, куплю тебе клубничного мороженного? Или мятного? Чего хочешь?
- Спам, расслабься и смирись. Есть вещи, которые ты не можешь решить, - отрезал Люба, закрывая глаза. – Падать можешь на втором. Выбирай любую спальню и падай. Сразу говорю, я тут сам второй день живу, как приехал. Жрать нечего. Жрать во всех смыслах, даже виски кончилось.
- Ничего, похлебку из твоей флоры сделаем, - хихикнул Спам, складывая руки на столе и кладя на них голову. – Кто их поливает, когда тебя нет?
- Соседка.
- М-м-м…
Они замолчали. В жуткой темной квартире опять наступила тишина, изредка нарушаемая шорохом шин, доносящимся с улицы.
- Люба? Я тебя давно спросить хотел.
- Ну?
- А у тебя есть кто? Каждый раз, когда мы приезжаем в Москву, ты куда-то на пару дней сваливаешь.
Люба открыл глаза и повернул голову, уставившись на Спама.
- Нету у меня никого, - глухо проговорил он.
- И у меня никого нету, - неожиданно выпалил Спам.
- Ну, в этом плане только Фесту везет, - улыбнулся Люба. – Ему же, в принципе, не особо важно, красивая, уродина, молодая, в возрасте. Мужик, баба. Всеядный, мать его так.
- А ты что думаешь?
- На тему? Всеядности?
На улице взвизгнула и утихла сигнализация. Кто-то ушуршал с парковки напротив.
- На тему Фестиваля и череды его мальчиков.
- Чем бы дитя не тешилось.
«Спам, блять, соберись, ты же мужик! Ты же кого угодно заговоришь!».
Кого угодно, только не Любу, который знает его столько, сколько люди их профессии просто не живут. Любу, который лежит себе спокойно на столе и смотрит ему прямо в глаза. Любу…
- Пойду я, - придушенно выдавил Спам, ощутив, что пора линять.
Неужели эта стремная весенняя депрессия передалась и ему? Воздушно капельным. Не иначе.
Спам споро подхватился и рванул к лестнице, думая, успеет ли добежать до ближайшего душа, ибо организм, на вид губ Любы непосредственно у самого лица, подействовал более чем возбуждающе.
«Если б ты, сука, не был таким здоровым, я бы тебя уже накачал чем-нибудь… чтобы, хотя бы… просто потрогать».
При мысли о том, как он провел бы рукой по волосам Любы, у Спама окончательно натянулось в штанах. Что там по волосам, он бы обязательно гладил его по мощным рукам, попробовал бы кожу на вкус… Мысль облизать Любу окончательно что-то сожгла в мозгу.
- Спам? – голос догнал его уже на верхнем пролете. – Ты куда так полетел-то, а белье?
«Отъебись ты, господи боже, ну вот на хрена я сюда приперся?!»
- Да я так…
- Чего так, на голом матрасе спать будешь, погоди, я тебе постелю, что ли.
«Хотя бы темно».
- Люба, я сам.
- Чего «я сам». Видел, я твои «я сам».
- В смысле? – возмутился Спам, отвлекаясь от вида почесывающего грудь Любы.
- Давно хотел сказать. Кофе твой – говно, - невинно выдал Люба, вставая на одну ступеньку. – Просто гуано, редкостное.
- А ты херово жаришь тосты, - не остался в долгу Спам.
- Не умеешь бриться! Сколько лет, а все пропускаешь клочок прямо возле уха, - загнул второй палец Люба.
- Носишь на особо опасные задания трусы с паровозиками, чтобы повеселить патологоанатомов в морге в случае чего, - с вызовом спустился на ступеньку вниз Спам.
- Пользуешься бабским дезодорантом!
- Да он пахнет вкусно, - возмутился Спам, спускаясь еще ниже. – Сиренью.
- Терпеть ненавижу, - поднялся на ступеньку Люба.
- Татуху сделал на руке идиотскую!
- А у тебя идиотская на плече!
Они оказались нос к носу.
«А ну и хер с ним», - подумал Спам и дернул Любу на себя.
За уши. Тот удивленно хрюкнул, схватившись за перила. А Спам впился в его губы, потянул рукой за подбородок, заставляя открыть рот.
Люба был… предсказуемо охренительным. Даже ноги как-то вдруг задрожали, аж вибрация вокруг пошла. Он не ответил на поцелуй, но и не отстранился.
- Пиздец дружбе, - выдал Спам, отрываясь от Любы, тяжело дыша.
В глазах потемнело, а в груди стало очень тесно. Ну и куда теперь бежать? В окно?
- Ну ты дал, - низком глухим голосом, наконец, отозвался Люба, игнорируя вторую руку Спама у себя на ухе.
- Я пока не дал, - внезапно осмелел Спам. Так, наверное, смелеют приговоренные к смерти. Мол, чего уже терять-то?! - Если хочешь, я к твоим услугам!
- Думай, что говоришь, - попытался отступить назад Люба, но Спам клещом вцепился в тонкую футболку и, не отрываясь, смотрел на двигающиеся губы напротив. – Это же все не просто так…
- Эх, Люберецкий… а ты думаешь, я бы тебе такое просто так предложил? – серьезно поинтересовался Спам. – Я ведь реалист. Я вполне допускаю, что подобной ночи могу и не пережить. Разрывы там, переломы, учитывая твои разме…
А целоваться Люба умел. И дело это явно любил. А еще он был очень сильный.
То есть, одно дело, когда ты держишь грушу, а он колотит по ней, как отбойным молотом. Так, что потом у тебя отваливаются ребра и болят руки и ноги. И совсем другое, когда широченная ладонь прижимает тебя к горячему телу, вцепившись в бок. А другая крепко-накрепко держит затылок. Будто можно подумать, что Спаму захочется вывернуться и убежать, как какой-то напуганной институтке.
- Фестиваль, сука, прав таки оказался, - решил продышаться Люба, отрываясь ото рта полузадушенного Спама.
- Мы ему не скажем, - предупредительно рявкнул Спам, наваливаясь на Любу всем телом, пользуясь редким случаем, когда они были почти на одном уровне. – Или давай, наоборот скажем!
- А потом убьем! – тут же продолжил за него Люба.
Они всегда продолжали друг за друга предложения.
- Медленно, - прошептал ему в губы Спам.
- Мучительно…
- С применением пыток.
- Пыток?!
- А мы еще о Фестивале?
Люба уткнулся Спаму в ключицу и шумно вздохнул. Облапив его за бока, он стащил мужчину вниз и поволок куда-то в тень.
- Мы куда?
- Располагайся.
Прямо под лестницей оказалась широченная тафта в дурацкую зеленую полоску.
- Люба… ты только аккуратнее, - со стоном выдохнул Спам, когда ощутил часть веса на себе.
- Ессно, ты мне нужен многоразовый, - хмыкнул Люба, упираясь локтями. – Слушай. Я про такие вещи только в теории… ну ты понимаешь.
- Такая же херня, брат.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
- Меняемся! – Спам толкнул Любу в грудь, заставляя слезть с него. А потом удобно устроился сверху. – Так. Ты же теорию знаешь?
- Теорию знаю.
- Мне сверху кажется, или ты покраснел?!
- Иди ты!
- И он сказал – поехали!
***
Одно дело, когда твой любовник хрупкая девица. И совсем другое дело, когда тебя вколачивает в кровать огромный, ну просто гигантский мужик. И ты сам, ха-ха, тоже не нежная фиялка при этом. Как меняются приоритеты…
Крупные, теплые пальцы гладят спину, словно рисуя на лопатках крылья.
- Сильнее!
Вот и все, что можно успеть простонать в подушку, когда к спине прижимается твердая, широкая грудь, а висок щекочут волосы. Светлые, почти белые. Мягкие, как у девчонки.
- Люба! Сильнее!
- Я тебя сломаю, - хмыкают в затылок, потираются носом.
«А мы с моим любовником Любой – эскимосы, мы целуемся носами!»
Бедра ноют и дрожат от напряжения. Сильная рука подхватывает и приподнимает.
Вот так откинешь голову на плечо и видишь часть щеки, заросшей светлой щетиной. Часть покрасневших от поцелуев губ, ровно один синий-синий глаз, блестящий из-под прикрытого века.
- Люба?..
- М-м-м-м…
- Я хочу в следующий раз с наручниками.
Рука спускается ниже, обхватывая член, заставляя тело выгибаться, как от ударов током.
- Связывать будем тебя или меня? – шепот льется в ухо, а мочку медленно и тщательно облизывают. В такт размеренным толчкам. В ушах шумит кровь, сердце ломится из груди.
- По… по очереди…
- Хозяин – барин.
Нда… Как же меняются приоритеты, стоит встретить нужного человека.
***
Утреннее солнце нещадно палило сквозь тщательно вымытые окна. Блеклые тени падали на слегка сдвинутый со своего места обеденный стол и одинокий чайник. Становились все гуще и чернее на подходе к лестнице.
- Спам?
- М-м-м-м… ой. Бля.
- Какой ты романтичный.
- Да не привык я как-то, что мне плечи щетиной карябают.
- Привыкай.
- Ох, как звучит.
Спам лежал и осознавал мир вокруг себя. Ощущение громадного тела за спиной, тесно прижатого к нему. Тяжелую руку поперек груди. Тянущую боль внизу. Стреляющую в виске. Жуткий, нечеловеческий голод. Нда, романтики ноль. Нолище, просто.
- А пожрать у тебя, значит, нету ничего?
- Да сейчас пиццу вызвоним, - тут же завозился Люба. – Проблем-то!
- Лежи! – Спам вцепился в шевельнувшуюся руку и прижался губами к сгибу локтя. Прямо к дурацкой вытатуированной стрелке.
- Нежности какие.
Спам даже ощущал улыбку Любы. Теперь ему казалось, что если раньше он улавливал его, где-то, процентов на семьдесят, то теперь на все сто.
- А я давно хотел.
- Ну, давно бы и сказал.
- «Люба, слышь, давай перепихнемся, а то мне невтерпеж?», - фыркнул Спам. – Вслух оно еще круче звучит.
За спиной опять завозились.
- Да лежи ты, твою мать. Не двигай меня, мне больно.
Шевеление затихло.
- Никакой это не перепихон, Люба. У нас все серьезно. Ага?
- Ага, - довольно промурчали из-за спины и прижались еще крепче.
- И это, на случай, если Фест начнет фестивалить… у тебя есть старый гараж там, или подпол? В значительном удалении от города? И канистра кислоты?
- Все есть, - расхохотался Люба, выдыхая Спаму в затылок.
- Прошла твоя депрессия?
- Да как будто бы. Но я не уверен.
- Так, зайка моя. Повторим мы это дело завтра, а может и послезавтра. Я к таким подвигам сразу не готов, - повинился Спам, потираясь ягодицами о пах Любы.
- Ты чего творишь-то?..
- Торт будет послезавтра. Сегодня небольшой десерт, - зубасто улыбнулся Спам, наконец, поворачиваясь. – Только учти. Я до этого утра при минете всегда был с другого конца.
- Какой же ты возвышенный, - хмыкнул Люба, наблюдая, как Спам потянулся, и как утренний свет обрисовал контур его фигуры в полумраке.
- Просто жутко…
Потом он неожиданно замер.
- Люба?
- Что? – насторожился тот, успев за три секунды молчания Спама проиграть сотню жутких вариантов дальнейшего развития событий. Вплоть до двойного самоубийства.
- Люба, мы же все еще друзья?
- Э… ну конечно. Хочешь, браслетик тебе сплету. Или ты хочешь половинку сердечка на цепочке?
- Тебя хочу… и пиццу. Так что, пока я буду занят, вызывай еду.
- Надо запатентовать такой способ лечения весенней хандры, - улыбнулся Люба, потянувшись за телефоном.