Пост растягивания шаблонов

[Piper Bernadotte]

Если не разрывания их насовсем.
Господа присутствующие, а почему вы ничего не каментите, а?
Ведь сто процентов же соо читаете, а фидбэка ни от кого никакого не исходит. Почему?

Кроме того, если вы вдруг рисуете или пишете, то посмотрите же скорее "Метро" ну хоть какой-нибудь фильм\сериал с товарищем Вайсманом Белым - вдруг сработает та странная штука, называемая вдохновением? ^^
А если вы не пишете и не рисуете, то наверняка можете делать клипы.
Или резать гифки из особо смачных моментов.
Или делать шкуры для браузеров.
Или найти побольше красивых здоровенных фоток.
Или нафотошопить слюнопускательных обоев, прикольных аватаров или даже демотиваторов.

Не ограничивайте сами себя: если писать или рисовать не умеете, то это не значит, что вы совсем бесполезны.
Хех, это я кажется о себе))
Комментируйте, ребята. Авторы работают на фидбэке.

---

Время рождаться и время умирать

[morlin]

Фандом: Параграф 78
Пейринг: Люба/Спам
Автор:  Великий Бегби
Рейтинг: G
Написано на заказ. Альтернативная версия завершения канона, альтернативное же настроение. Ангст отменяется.)

Всему свой час. Всякому случаю свое время. Время рождаться и время умирать. Время сеять и время жать. Время убивать и время спасать. Время рушить и время строить.
Экк. 3.

Да, ну! Совершенно не так бы это выглядело!
А в голове все равно навязчиво маячила черно-белая сцена из какого-то старого фильма, хрен вспомнишь про что был тот фильм, точно не про хлеборобов, однако воображение раз за разом повторяло: вот здоровенная лапища загребает ладонью обесцвеченные пшеничные колосья на фоне бескрайнего серого поля, серого неба, серого мира. И покрывала все это унылая свиристящая музыка.
А на самом деле чавкала коричневая жижа в тракторной колее, звенел воздух электрическим стрекотом кузнечиков, над заросшей хвощем ирригационной канавой, плясало облачко мошкары. И ничего серого, только зелень, зелень и синева бешеная.
Но откуда взять во всем этом беспределе жизни и цвета место для двух увечных, больных, битых, порченных? Один может быть и пристроится – год, два попугает местных угрюмым взглядом и непривычно резкими движениями, а потом мал-помалу, через первачок вечером, и разговоры о колорадском жуке, через горячее нутро бани и умело приколоченный брус, пойдет-поедет простое, спокойное деревенское существование. Со сплетнями баб, рыбалкой, пустой руганью и пьяными разговорами о войне, о том, что разворовали страну, может даже и о футболе, хотя футбол для Любы был чем-то вроде красной тряпки для быка.
В общем, что-то такое могло бы получиться – суровое, тошное, но чистое по своему. Но один он не хотел и не мог.
Спустив босые ноги с койки он кряхтя сел и уставился, щурясь, в жидкой, разбавленной светом фонаря снаружи, темноте на лежащего напротив, неподвижного, словно не живого, Спама. Уже четыре часа как его привезли из реанимации, а все равно не отпускает ощущение, что все, конец, ничего не вышло...
Люба прислушался: сосед тихо, но мерно и уверенно дышал.
Конечно, что ему, такому, делать в мире, где коричневая, глиняная грязь в тракторной колее чавкает, липнет к сапогам, и беснуются мошки над заросшей лужей?
Ну, значит не сбылось, что теперь? Плакать?
Люба улыбнулся сам себе, слабенько, облегченно и жалко.
Какая, в сущности, фигня эта его мифическая деревня! Молочко из под коровки, птички-кузнечики…
Спам пошевелился и что-то неразборчивое просипел.
Подорвавшись, как самка носорога за детенышем, Люба навис над койкой больного, прислушиваясь. Палец подрагивал на тревожной кнопке.
Но ничего. Обошлось. Просто, видать, обезболивающее отпускало потихоньку. Все-равно девки скоро с капельницей приползут, так что выдыхай, бобер!
И все-таки нечего ему там, в этой долбанной деревне делать. Ему войны, движения надо, и прочего выхлопа цивилизации.
Легонечко, почти невесомо, крупные, сильные пальцы погладили небритое, худое лицо спящего человека.
- Давай, давай, выкарабкивайся, - шепнул Люба, ухмыляясь ласково.
Вот так, босиком на липком линолеуме, нависая над высокой железной койкой с бортами, он мог жить и радоваться по полной программе. Никакая зелень на синеве и рядом не валялась. Может он бы и прижился там. Может быть и молочко из под коровки, и никаких пропахших дерьмом, ложью и войной чужих на сто километров вокруг. Но кому это все на хрен надо? Ему самому?
Ему вот этого калечного полутрупа надо, с иссохшей зеленой рожей, с дыркой в туловище, с вечным клеймом голодного хищника... И ничего больше. Все прочее по Экклезиасту – суета и томление духа, мать его.
Заныла собственная дыра в туловище и он выпрямился, поискал в темноте табурет, чтоб не отползать к себе – слишком далеко.
Кто-то прошаркал по коридору в сторону сортира.
Так что будет, как будет.
Скорее всего никаких больше хорошо профинансированных и отлично прикрытых историй. Последняя еще не завершилась, и выглядела, на Любин вкус, уж слишком мутной. Но что теперь об этом думать? Надо поправляться и делать ноги. А то ведь навесят дезертирство, или вспомнят старые грехи... Точно вспомнят и навесят, но он тоже не пальцем деланный, господа российские офицеры...
Люба сжал кулаки, почувствовал резкую боль, и ощутил себя живым. Приступ глухой, ядовитой злобы прошел почти без следа. Ничего... Как-нибудь. Будем живы – не помрем. Не Экклезиаст, конечно, но тоже мысль здравая.
- Люб... Это ты?
Голос сиплый, шелестящий, незнакомый, практически никак не связанный с человеком, лежащим на койке. Голос какого-то привидения в лунном свете.
Люба выдохнул шумно и резко подорвался с табуретки.
- Я это, я, Спам, не дергайся.
- Я живой что ли?
- А как сам думаешь?
- Ну, ни хрена ж себе...
- Молчи, давай. И спи.
- Ты меня застрелил, сволочь…
- Заткнись, - Люба почувствовал, как сами собой ползут в улыбке губы, - я тебе сказал.
Сработало. Повисло молчание, прерываемое только шарканьем в коридоре.
- Люб... А как мы выбрались-то?
Не сработало...
- Никак... Как надо, так и выбрались. Молчи, блин! Тебе нельзя болтать.
Свистящий шепот в ночи звучал как ода к радости.
- Ты как приличный человек теперь должен на мне жениться...
- Сейчас по балде получишь за разговорчики!
И снова прозрачная, живая тишина. Только дыхание, и шорох веток за окном. Теперь наверняка уже до утра...
- Люб... Слышь... Ты нас вытащил? А вирус?
И опять мимо...
- Нету вируса, спи, а?
- Куда ты его дел? Сел на него?
- Типа того. Спамчик, миленький, захлопни пасть, я тебя прошу!
Минут через десять Люба расслабился - вот теперь-то точно спит буйный больной. Прислушиваясь к тихому, спокойному дыханию Спама, он отцепил, наконец, руки от бортика койки и выпрямился.
- Люб... Насчет деревни, так к слову. Я поеду с тобой. Понял?
Воздух весь куда-то подевался, так что легкие на пару секунд взвыли от недостатка кислорода.
- Понял, не дурак. Теперь заткнешься?
- Ты грубый и ни хера не женственный, Люба.
Ну и что, в принципе, что инородные тела, и фигня, что увечные и безумные. Время все лечит. Особенно когда вокруг ничего серого, только зелень и бешеная радостная синева. И жидкая глина, липнущая к сапогам, и мошкара над лужей, и рука загребающая ладонью желтые пшеничные колосья, и звонкий мат где-то у бань, и самогонка по вечерам, и даже разговоры про футбол на худой конец. И много, много жизни. Везде. Снаружи и внутри. Сочной, полной запахов и вкусов, жизни, отменяющей действие любых параграфов.

еще разные картинки тут

s002.radikal.ru/i198/1101/01/fbdc006a50f3t.jpg
i021.radikal.ru/1101/09/696f3e4f961et.jpg
i022.radikal.ru/1101/be/7e31c84007e5t.jpg

@темы: творчество: фанфикшен, творчество: фан-арт, кино: Параграф 78, фото: капсы

---

И этого не было Оо

[В жопу раненая Рысь]

Название: Настоящая жертва
Автор:  В жопу раненная Рысь
Бета:  Leda Rius
Персонажи: бравый отряд под предводительством Гудвина.
Жанр: стеб
Рейтинг: G
Саммари: суровые будни двух отдельно взятых друзей.

- Внезапно, - удивился Спам, почесав висок рукоятью ножа.
- Поедем отбирать подаренное? – оживился Фестиваль.
- Давно пора, - встряла Лиса, щепетильно относящаяся к вопросам собственности.
- Как ни прискорбно об этом говорить, но это всего лишь очередное задание, - усмехнулся Гудвин, пристально сверля глазами спящего Любу. – Спам, твоя близняшка меня раздражает.
- Мы вчера холодильник заносили, - брякнул Спам.

далее более

Планерка тут же оказалась сорвана.
- Какой холодильник?
- Куда?
- Зачем?
- Дорогой?
- Чего у меня карту скидочную не взяли!
- А это типа приданое, или как?
Люба всхрапнул и устроился на стуле поудобнее. Спам ухмыльнулся, вернувшись к очистке яблока от кожуры.
- Да Любе приспичило купить новый. А после фразы «сколько-сколько за доставку?!», в нем проснулись еврейские гены, и он твердо заявил, что агрегат мы донесем сами.
- Он же на десятом живет, - поморщилась Лиса. - И там нет грузового.
- Откуда такие подробности? – тут же ожил Фестиваль. – Колись, родная, тройничок мутили?
- В коробке из-под холодильника, - огрызнулась Лиса. – Меня возбуждает картон.
Скиф хмыкнул и толкнул Спама в плечо, намекая на долю от яблока. Тот отрицательно покачал головой и облизнул палец от сладкого сока.
- Мы эту махину перли наверх почти два часа.
- Долго, - оценил Пай.
- А чего долго. Там было сложновато развернуться с двухметровым Любой и двухкамерным холодильником!
- Какие жертвы, и все ради любви. О, Любви! – хихикнул Фестиваль и посмотрел на Любу с легкой завистью.
Ему явно не светило заработать себе друга, готового ради него на такие жертвы.
- Больше никому не интересно послушать про наше задание на Аляске? – вопросительно-ехидно поинтересовался Гудвин, увлеченно представляя, как мужики перли наверх здоровенную технику почти два часа. Воображение старательно подсовывало красные морды, лопнувшие в глазах сосуды и вылезшие грыжи.
- Обалдеть, Спам, а мне диван надо подвинуть, заглянешь? – опять съязвил Фестиваль.
- Не, друже. В твоем случае я готов лишь подставить плечо, - медленно проговорил Спам, вырезая сердцевинку яблока. – Под днище гроба, когда мы понесем твое бренное тело на кладбище.
Все прыснули. Люба в открытую захрапел.
- Так, буди своего еврейско-украинского друга, - прервал веселье Гудвин, старательно делавший вид, что ему не смешно. – Планерку мне срываете.
- Люба, - Спам толкнул друга в плечо.
Тот тут же открыл небесно-голубые, совершенно пустые глаза и сделал серьезное лицо «я не спал, вам показалось».
- Люберецкий, повтори мою последнюю фразу, - менторским тоном потребовал Гудвин.
- Едем на Аляску, - отрапортовал Люба, беря из ладони Спама половинку яблока.
- Смотри-ка, - удивился Скиф.
- Вот это владение слухом в фазе глубокого сна, - восхитился Пай.
- Слухом, ага, - фыркнул Спам, доставая из кармана новое яблоко. – Говорил я тебе, язык знаков нам пригодится.
- Я спросонья не понял даже, какая еще Аляска, - хмыкнул Люба. – Боги, руки-то как болят.
- Еще бы, - тут же посмурнел Спам. – Больше никаких холодильников. Ты мне друг, но я не думаю, что наша дружба выдержит такие испытания!
- Конечно нет, - перекрестился атеист Люба. – Зачем мне два холодильника.
Гудвин все бубнил и бубнил, выдавая порциями информацию о миссии.
- Я печь вчера заказал, - в полной тишине проговорил Люба, не заметив, что планерка закончилась.
- Детка, а в коробке от печи ты занималась сексом? – сразу же поинтересовался Фестиваль у Лисы, показавшей ему сразу два средних пальца. И на ногах бы, наверное, показала, если бы умела.
Гудвин закрыл глаза и помассировал веки. Зря он не стал работать согласно диплому. Учил бы сейчас первоклашек математике.

@темы: творчество: фанфикшен, кино: Параграф 78

---

[Leda Rius]

Название: Jealous Of Your Cigarette (Ревную к твоей сигарете)
Автор:  Leda Rius
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор
От автора: не сочтите за пропаганду Анатолия Белого никотина и курения

@темы: творчество: фанвидео, кино: Стальная бабочка, кино: О чем еще говорят мужчины, кино: Кто я?, сериалы: Умножающий печаль, кино: Жесть, сериалы: Пандора

---

Оказывается, тут не выкладывала О___о

[В жопу раненая Рысь]

Название: Приоритеты
Автор:  В жопу раненная Рысь
Бета:  Leda Rius
Персонажи: Спам, Люба, члены отряда.
Жанр: ну, чуток неграфического слэша есть.
Рейтинг: NC-17
Посвещение: человеку, который может уговорить меня на что угодно.  Leda Rius , это тебе, дорогая XD

Люба и Спам в деле

Спам (большая)

Люба (что иронично, маленькая)

настроенческий трек, ибо писалось под просмотр сцены с дуэлью

We will save your precious skin.
Let the healing light come in.
I'll cover you when the sky comes crashing in.

- Люба!
Спам нервно оглядел громадье полок с упаковками чая и ощутил себя совершенно потерянным. Он не разбирался в этой лабуде от слова «совсем». Но с тех пор, как Пай приволок какой-то там блядский молочный улун, они пили только эту гадость.
- Люба, твою мать!
Где ходит это чудо?! Можно подумать, они долго проживут на съемной квартире, в которую заселился отряд перед заданием. Прям вот надо чаю купить, человеческой еды, поиграть в семью. Огрести подколов от Феста за вкусные, на самом деле, блюда. Хохляцкие корни, что ли, играли в Любе каждый раз, когда ему выпадала возможность постоять у плиты?

далее более

- Люба, блять, где ты ходишь?! – окончательно занервничал Спам, глядя, как от него вдоль по проходу шарахнулись мамаша с ребенком, а какой-то мужик сочувственно вздохнул.
- Моя такая же, вечно забурится в отдел с колбасой и стоит, торгуется за каждый грамм, – поведал он.
Спам невольно хихикнул и кивнул. Как мужик мужику.
- Настырная, хоть ты ей кол… - продолжал словоохотливый подкаблучник, как вдруг из-за поворота с двумя тележками сразу показался Люба.
- Ну, чего базлаешь? – беззлобно осведомился он, без усилий толкая доверху набитый транспорт. – Оливки я искал.
- Какие, на хрен, оливки? – по инерции продолжал злиться Спам, с откровенным интересом рассматривая вытянувшееся лицо недавнего собеседника. Ага, вот такая моя Люба, чувак. Такой колбасу сам отдашь, только чтобы отстала. Еще и доплатишь.
- Оливки в салат, - отозвался Люба, шмыгнув носом. – Поедим, как белые люди.
- Ты такое только при Фестивале не брякни, - хмыкнул Спам, кивая на стойку с чаем. - Где этот твой гонолулу?
- Улун, - степенно поправил Люба и встал рядом, царапнув Спама по уху замком на рукаве куртки. – Вот этот. Ты никак запомнить не можешь? Давай татушку набью?
- Себе набей, - брякнул Спам, хватая сразу две упаковки. Лиса наверняка присоседится и будет с умным видом тянуть эту жуткую бурду, изображая аристократку. Чтоб ее.
- Ты чего злой такой? – поинтересовался Люба, разворачивая тележки в сторону касс.
- Добрый я, - отрезал Спам. – Хлеба взял?
- Взял.
- А зеленого горошка?
- А то ж.
- А селедки?!
- Да взял я!
Возмущенный Люба со скрипом тормознулся и перегородил Спаму дорогу.
- Так. Ну-ка, в чем дело?
- Да ни в чем, - пожал плечами Спам, но обойти друга не смог. Тот сделал шажок в сторону и окончательно заблокировал проход. – Люба, пошел вон.
- Твоя жопа опять чего-то чует? – осведомился тот, имея в виду устоявшееся в отряде выражение: «если жопа Спама что-то чует, будет нам пиздец, в натуре».
Придумал это, естественно, Фест, за что сначала огреб. А потом не уставал повторять фразу, едва Спам начинал хмуриться, и говорить, что «что-то тут не так».
Мужик, так и стоявший с открытым ртом, рассматривая колоритную парочку, окончательно пришел в себя от шока и резво покатился к выходу.
- Ничего моя жопа не чует, - поджал губы Спам, сам не понимая причину странной нервозности, охватившей его.
Он посмотрел на друга исподлобья и кивнул, мол, пошли. И пока они шествовали к кассам, сверлил широченную спину, мощную шею и светлый затылок пристальным взглядом.
«А если он вдруг помрет, что я делать буду?» - внезапно подумал Спам и сглотнул.
- Мошт, это, диск какой на вечер возьмем? – спросил Люба, вполоборота. – Давай Орешка вечером посмотрим, а?
- Что хочешь, то и бери, - буркнул Спам.
- Или Армагеддон? – продолжал рассуждать Люба. – Может, Смертельную Битву?
- Люба, блять, кому на хер нужны твои фильмы? Щас все пожрут разводной лапши и лягут спать. Завтра вставать рано.
Люба обиженно засопел, но ничего не сказал. Спам закусил губу. Да ну что же ты…

***

- Ого себе… - Скиф только и успел увернуться от двери, которая с шипением дернулась, едва не расплющив его о проход.
Забежав в ангар, отряд быстро рассредоточился, Пай и Фестиваль бросились закрывать двери, а Лиса и Гудвин споро набрасывать из ящиков баррикады.
- В следующий раз, проверяй данные! – орала Лиса.
- Ты мне еще покомандуй, - прорычал Гудвин, пододвинув к баррикаде какой-то железный вытянутый ящик.
- Как он там? – проорал Скиф от двери, старательно колдуя над почти разбитой рацией.
- Меня больше волнует, как МЫ тут! – недобро заметил Фестиваль, закончивший проверку периметра и осторожно выглядывающий в окна. - Ой, не дай Боже, этот мамонт тут скопытится. Мы ж его не дотащим до точки.
- Пасть завали! – рявкнул Спам, заглядывая в лицо бледному, как простыня Любе. – Ты как?
- Че-то… как-то…
Он едва смог это выговорить непослушными синеватыми губами и стал оседать на пол, оставляя на ржавой стене ангара отвратительно красный кровавый след.
- Дай посмотрю!
- Твою мать… как умирать не хочется, - доверительно проговорил Люба, когда Спам рванул на себя замки спецовки, подлез пальцами под бронежилет. – Ай, блять… у-у-у-уй, твою мать, твою мать, твою мать…
Он стукался затылком об стену в такт словам, стараясь не выключаться.
- Пуля застряла… подмышку куда-то ушла, - констатировал Спам.
- Какая смешная смерть, - тупо захихикал Люба. – Ты, это, к предкам моим съездишь? Скажи, что я помер, как герой. На мине подорвался.
- Тебя, дебила, в открытом хоронить будут. Ты же целый, - возмутился Спам, судорожно вкалывая в ногу друга адреналин и убойный витаминный стимулирующий раствор. – Люба, Люба, смотри на меня… Люберецкий, сука! Только умри мне тут. У меня же геморрой вылезет, пока я твой труп дотащу до вертолета!
- Опаздывает наш вертолет! – это Лиса сверилась с графиком, не забывая отстреливаться от противника.
- Ты только не бросай меня тут, - наивным тоном попросил Люба, окончательно впадая в прострацию. – А то перед мамой неудобно будет… за пустой гроб… На диету сесть, что ли… и правда… не дотащишь…
- Хватит уже чушь нести, - прошипел Спам, вкалывая еще одну дозу. – Лиса, на борту есть медик?!
- Есть, это седьмой борт, там все есть, если они доберутся до нас! - отозвалась девушка, проверяя маячок. – Козлы, в обход летят что ли?!
Фест, подсевший к Спаму, вытер пот с перемазанного лица.
- Помер?
Спам посмотрел на мертвенно-бледное лицо друга с закрытыми глазами и сглотнул.
«Так и знал».
- Фестиваль, падла, еще раз такое скажешь!..
- Вы еще подеритесь, блять! – оборвал их Гудвин. – Шум слышите? Это вертолет.
- Любаша, зайка, очнись, - подбежавший Скиф залепил мужчине сильную пощечину.
В сторону полетели капли крови и пота. Раненный очнулся. Открыв мутные голубые глаза, Люба обозрел собравшуюся вокруг него толпу и рвано вздохнул. Лиса тихо материлась, попеременно бросая взгляды то на экран, то на распростертого раненного.
- Прием, борт, у нас ранение, тяжелое. Вы где, мать вашу, там летаете? Под коммерческий борт работаете?!
- Проникающее, - прошептал Спам. – Люба, сдохнешь - ты мне не друг.
- Нечестно, - на выдохе фыркнул Люба и поморщился.
Сверху застрекотали лопасти. Послышались автоматные очереди и громкий рокот стационарного пулемета.
- Так, девоньки, собираемся, - Гудвин отнял от шеи Любы два пальца, едва нащупав пульс. – Поднимаем нашу принцессу и валим. Фест, взрывчатку на потолок. Взлетаем отсюда. Лиса, пусть готовят тросы.

***

- Если бы тебя подстрелили, я бы не стал орать, что ты сука, - обиженно протянул Люба, глядя куда-то вбок. Тоскливо вздохнул и бросил на Спама быстрый взгляд из-под светлых бровей.
- Опять? – вздохнул Спам, откладывая журнал, который с переменным успехом пытался читать последние два часа.
- Чешется, - виновато ответил Люба. – Прям, самому уже невтерпеж! Аж глаз дергается.
- Так и попросил бы раньше! Молчать-то зачем, Зоя Космодемьянская!
- Ты мне пять минут назад сказал, что сломаешь мне эту ногу, если еще раз зачешется!
- Дурак, что ли! Правда поверил?
Подскочив со стула, Спам рывком сдернул с ног друга одеяло и принялся чесать тому левую лодыжку.
- Ох ты ж, блять, как хорошо, - почти заурчал тот, откинувшись на подушки.
- Все, Люба, после такого, ты на нем жениться обязан! – провозгласил Фестиваль, бочком заходя в палату. – У вас тут брачный период? Я вашим игрищам не помешал?
- Помешал, - буркнул Спам, оправляя одеяло. – Ты в принципе мирозданию помешал, когда родился.
- Я только зашел презентом одарить, - мужчина аккуратно поставил на край кровати коробку. – Вот, тут наши передавали. Лиса, не поверишь, пирожков испекла. Что странно, не с тротилом и без асфальтной крошки.
- Да что ты, - тут же оживился Люба и полез вовнутрь.
- За пирожки Родину продашь, - съязвил на прощание Фест и скрылся в дверях.
- Скотина, - невнятно проговорил Люба, уже откусывая первый пирожок. – Бери.
- Не хочу.
- Бери, кому сказал. Три дня уже тут сидишь, лица на тебе нет. Ешь давай.
- Люба, отвяжись.
- А ну жри быстро!
- Да ладно! Ладно!
Спам вывернулся из захвата, в который его ухватил Люба, сжав шею. Взяв из коробки пирожок, отодвинул пакет с носками от Пая. Откусил и поморщился.
- Фу, бля. С ливером. Терпеть не могу.
- У меня с капустой, будешь?
Спам посмотрел в большие, синющие в полумраке палаты глаза и усмехнулся.
- Ты его уже откусил!
- И чего? Ты на той неделе моей зубной щеткой чистился, - фыркнул Люба, забирая у друга пирожок. – А это, между прочим, как… как…
- Как сексом заняться, - брякнул Спам и принялся жевать остатки пирожка.
Люба задумчиво разглядывал начинку.

***

- Люба?
В квартире была разлита такая противная вязкая тишина, что Спаму казалось, что он продирается сквозь болото. И оно цепляется за одежду, забивается в уши и глаза. Он невольно сплюнул.
Полумрак еще четче очерчивал острые углы ступеней на второй этаж. Под высокими потолками вращались вентиляторы. Блядская жара стояла так долго, что сдохли уже два кондиционера и их еще не успели заменить. Огромные окна, выходящие на тихий вечерний бульвар, бликовали от света фар проезжающих машин. Не квартира, а мавзолей, который Люба приобрел в порыве внезапно взыгравшего пижонства.
Однако Спам прекрасно понимал, почему Люба терпеть не может тут появляться в свои короткие побывки в Москве. Сообразил, почему огромному, живому, яркому Любе так хочется в деревню.
Где нет стен, где кругом поля, леса, реки. Сказка, блять. Проклятые наливные сельские девки, что б их.
- Люб? Люба, ну ты чего?
Друг не откликался.
Ежась в непривычной гражданской одежде, Спам побрел по длинному изломанному коридору непонятно куда. Он был тут всего два раза. И каждый раз – не дальше прихожей. Оба раза Люба метеором несся куда-то вглубь, возвращался уже с тюком вещей и они отбывали. А теперь он самостоятельно пытался найти в этом долбанном лабиринте нужную комнату. С нужным человеком.

- Люба, етить! Что за прятки!
За очередным поворотом неожиданно оказалась большая столовая, вся забитая горшками с растениями. Ни одного цветка, только папоротники, какие-то лианы, непонятная хрень с круглыми листьями багрового цвета. Горшки ютились на подоконниках, в напольных кашпо, были причудливо развешаны по стенам.
Запах стоял какой-то горький, словно в оранжерее. На кухонном гарнитуре только чайник. Посреди столовой возвышался на витых ножках старинный стол персон на десять, не меньше. Часть этого стола занимал Люба и его чашка.

Огромный, оглушительный Люба совершенно неслышно вдыхал пар и смотрел куда-то в пространство.
- Ну, какого хера, милый? – недовольно протянул Спам, разводя руки. – Я чуть не потерялся в твоих катакомбах. Уже готовился отбиваться от гоблинов.
Люба тяжело на него посмотрел и вздохнул.
- Нда, хандра тебя застала в этом году раньше, чем в том, - констатировал Спам, присаживаясь напротив своего друга.
Огромная люстра, свисающая на самой настоящей цепи, не очень-то освещала похожую на джунгли кухню. Из-за взъерошенных волос на лицо Любы падали спутанные тени. Мощные пальцы спокойно лежали на гладких фарфоровых боках чашки.
- Весенняя хандра, - констатировал Спам. – Пошли, нажремся, подеремся, поорем «Динамо – чемпион» в каком-нибудь спортбаре?
- Неохота, - наконец подал голос Люба, поднимая чашку и делая долгий глоток.
- Я тебе весь день звонил, - решил надавить на совесть Спам.
Люба равнодушно пожал плечами и продолжил цедить чай. Спам откинулся на стуле, закинув одну руку на спинку и закусив палец.
- Так, душенька, собирайся, мы идем кутить.
- Я не в настроении.
- Я вижу, что ты в настроении пойти и повеситься, но учти, тебя ни один крюк не выдержит.
Люба опять тяжело вздохнул и облизнулся. Поставил чашку, медленно потер затылок, запрокинул голову так, что хрустнули суставы.
- Спам, мне правда, сейчас не очень… компанейски. Давай, мы завтра пойдем жрать, кутить и бить спартаковцев? – он посмотрел на друга, слегка склонив голову.
А Спам в который раз подумал, что Люба же не убьет его… ну не убьет же, если он только спросит. Ну, или, намекнет? Аккуратно так. Мол, Люба, кончай при мне вот так вот закатывать глаза и поводить плечами. Сил же никаких нет, мать твою!
Люба встал, шаркнув стулом, развернулся и бесцельно подошел к окну, уставившись на бульвар.
- Спам, слышь, а как там твоя Лариса?
- Лариса? – не сразу понял Спам, залюбовавшийся на широкую спину и то, как ее обтягивала тонкая домашняя майка. – Какая Лариса?
- Ну, блондинка та, пухленькая такая.
- Да как. Никак. Тили-тили, трали-вали. Дал ей номер кожвендиспансера вместо своего.
Люба впервые улыбнулся.
- Падлина ты.
- Ой, удивился ты прям, - усмехнулся в ответ Спам. – Любаня, пойдем кутить, третий раз предлагать не буду.
- Нету настроения, говорю же, - пробурчал Люба, топнув ногой. – Если уж так невтерпеж, Скифу позвони, тот завсегда готов.
«Да на хер мне этот Скиф!»
- Ладно, тогда показывай, где мне упасть?
- В смысле? – Люба повернулся всем телом, задев плечом какую-то лиану.
Вот. Лиана, значит, может трогать Любу. А Спам нет. Несправедливость повсюду. Спам закусил губу.
- В смысле, я зря что ли пер на другой конец Москвы? Щас метро не работает.
- А ты приехал-то на чем? – удивился Люба.
- Лиса подбросила. Я же ни разу у тебя не был без сопровождения. Я в этом районе…
- Заблудишься, ага, - хмыкнул Люба. – Хреновая у меня квартира, да?
- Как мавзолей.
- Точно. А я еще думал, чего напоминает…
К вящему удивлению Спама, Люба ловко забрался на стол и растянулся на нем во весь свой немаленький рост, скрестив руки на груди.
- Вот так помру, ко мне ж никто даже и не придет. Цветуечек на холмик не положит, - задумчиво проговорил Люба. – Зарастет народная тропа.
- Слушай, а я думал, это только у онанистов, да прочих шизофреников такая лажа весной, - толкнул его в бок Спам. – Ну прямо депрессия. Хочешь новые туфельки под цвет машины? Или пойдешь пипиской трясти в местном парке? Хочешь, куплю тебе клубничного мороженного? Или мятного? Чего хочешь?
- Спам, расслабься и смирись. Есть вещи, которые ты не можешь решить, - отрезал Люба, закрывая глаза. – Падать можешь на втором. Выбирай любую спальню и падай. Сразу говорю, я тут сам второй день живу, как приехал. Жрать нечего. Жрать во всех смыслах, даже виски кончилось.
- Ничего, похлебку из твоей флоры сделаем, - хихикнул Спам, складывая руки на столе и кладя на них голову. – Кто их поливает, когда тебя нет?
- Соседка.
- М-м-м…
Они замолчали. В жуткой темной квартире опять наступила тишина, изредка нарушаемая шорохом шин, доносящимся с улицы.
- Люба? Я тебя давно спросить хотел.
- Ну?
- А у тебя есть кто? Каждый раз, когда мы приезжаем в Москву, ты куда-то на пару дней сваливаешь.
Люба открыл глаза и повернул голову, уставившись на Спама.
- Нету у меня никого, - глухо проговорил он.
- И у меня никого нету, - неожиданно выпалил Спам.
- Ну, в этом плане только Фесту везет, - улыбнулся Люба. – Ему же, в принципе, не особо важно, красивая, уродина, молодая, в возрасте. Мужик, баба. Всеядный, мать его так.
- А ты что думаешь?
- На тему? Всеядности?
На улице взвизгнула и утихла сигнализация. Кто-то ушуршал с парковки напротив.
- На тему Фестиваля и череды его мальчиков.
- Чем бы дитя не тешилось.
«Спам, блять, соберись, ты же мужик! Ты же кого угодно заговоришь!».
Кого угодно, только не Любу, который знает его столько, сколько люди их профессии просто не живут. Любу, который лежит себе спокойно на столе и смотрит ему прямо в глаза. Любу…
- Пойду я, - придушенно выдавил Спам, ощутив, что пора линять.
Неужели эта стремная весенняя депрессия передалась и ему? Воздушно капельным. Не иначе.

Спам споро подхватился и рванул к лестнице, думая, успеет ли добежать до ближайшего душа, ибо организм, на вид губ Любы непосредственно у самого лица, подействовал более чем возбуждающе.
«Если б ты, сука, не был таким здоровым, я бы тебя уже накачал чем-нибудь… чтобы, хотя бы… просто потрогать».
При мысли о том, как он провел бы рукой по волосам Любы, у Спама окончательно натянулось в штанах. Что там по волосам, он бы обязательно гладил его по мощным рукам, попробовал бы кожу на вкус… Мысль облизать Любу окончательно что-то сожгла в мозгу.
- Спам? – голос догнал его уже на верхнем пролете. – Ты куда так полетел-то, а белье?
«Отъебись ты, господи боже, ну вот на хрена я сюда приперся?!»
- Да я так…
- Чего так, на голом матрасе спать будешь, погоди, я тебе постелю, что ли.
«Хотя бы темно».
- Люба, я сам.
- Чего «я сам». Видел, я твои «я сам».
- В смысле? – возмутился Спам, отвлекаясь от вида почесывающего грудь Любы.
- Давно хотел сказать. Кофе твой – говно, - невинно выдал Люба, вставая на одну ступеньку. – Просто гуано, редкостное.
- А ты херово жаришь тосты, - не остался в долгу Спам.
- Не умеешь бриться! Сколько лет, а все пропускаешь клочок прямо возле уха, - загнул второй палец Люба.
- Носишь на особо опасные задания трусы с паровозиками, чтобы повеселить патологоанатомов в морге в случае чего, - с вызовом спустился на ступеньку вниз Спам.
- Пользуешься бабским дезодорантом!
- Да он пахнет вкусно, - возмутился Спам, спускаясь еще ниже. – Сиренью.
- Терпеть ненавижу, - поднялся на ступеньку Люба.
- Татуху сделал на руке идиотскую!
- А у тебя идиотская на плече!
Они оказались нос к носу.
«А ну и хер с ним», - подумал Спам и дернул Любу на себя.
За уши. Тот удивленно хрюкнул, схватившись за перила. А Спам впился в его губы, потянул рукой за подбородок, заставляя открыть рот.

Люба был… предсказуемо охренительным. Даже ноги как-то вдруг задрожали, аж вибрация вокруг пошла. Он не ответил на поцелуй, но и не отстранился.
- Пиздец дружбе, - выдал Спам, отрываясь от Любы, тяжело дыша.
В глазах потемнело, а в груди стало очень тесно. Ну и куда теперь бежать? В окно?
- Ну ты дал, - низком глухим голосом, наконец, отозвался Люба, игнорируя вторую руку Спама у себя на ухе.
- Я пока не дал, - внезапно осмелел Спам. Так, наверное, смелеют приговоренные к смерти. Мол, чего уже терять-то?! - Если хочешь, я к твоим услугам!
- Думай, что говоришь, - попытался отступить назад Люба, но Спам клещом вцепился в тонкую футболку и, не отрываясь, смотрел на двигающиеся губы напротив. – Это же все не просто так…
- Эх, Люберецкий… а ты думаешь, я бы тебе такое просто так предложил? – серьезно поинтересовался Спам. – Я ведь реалист. Я вполне допускаю, что подобной ночи могу и не пережить. Разрывы там, переломы, учитывая твои разме…
А целоваться Люба умел. И дело это явно любил. А еще он был очень сильный.

То есть, одно дело, когда ты держишь грушу, а он колотит по ней, как отбойным молотом. Так, что потом у тебя отваливаются ребра и болят руки и ноги. И совсем другое, когда широченная ладонь прижимает тебя к горячему телу, вцепившись в бок. А другая крепко-накрепко держит затылок. Будто можно подумать, что Спаму захочется вывернуться и убежать, как какой-то напуганной институтке.
- Фестиваль, сука, прав таки оказался, - решил продышаться Люба, отрываясь ото рта полузадушенного Спама.
- Мы ему не скажем, - предупредительно рявкнул Спам, наваливаясь на Любу всем телом, пользуясь редким случаем, когда они были почти на одном уровне. – Или давай, наоборот скажем!
- А потом убьем! – тут же продолжил за него Люба.
Они всегда продолжали друг за друга предложения.
- Медленно, - прошептал ему в губы Спам.
- Мучительно…
- С применением пыток.
- Пыток?!
- А мы еще о Фестивале?
Люба уткнулся Спаму в ключицу и шумно вздохнул. Облапив его за бока, он стащил мужчину вниз и поволок куда-то в тень.
- Мы куда?
- Располагайся.
Прямо под лестницей оказалась широченная тафта в дурацкую зеленую полоску.
- Люба… ты только аккуратнее, - со стоном выдохнул Спам, когда ощутил часть веса на себе.
- Ессно, ты мне нужен многоразовый, - хмыкнул Люба, упираясь локтями. – Слушай. Я про такие вещи только в теории… ну ты понимаешь.
- Такая же херня, брат.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
- Меняемся! – Спам толкнул Любу в грудь, заставляя слезть с него. А потом удобно устроился сверху. – Так. Ты же теорию знаешь?
- Теорию знаю.
- Мне сверху кажется, или ты покраснел?!
- Иди ты!
- И он сказал – поехали!

***

Одно дело, когда твой любовник хрупкая девица. И совсем другое дело, когда тебя вколачивает в кровать огромный, ну просто гигантский мужик. И ты сам, ха-ха, тоже не нежная фиялка при этом. Как меняются приоритеты…
Крупные, теплые пальцы гладят спину, словно рисуя на лопатках крылья.
- Сильнее!
Вот и все, что можно успеть простонать в подушку, когда к спине прижимается твердая, широкая грудь, а висок щекочут волосы. Светлые, почти белые. Мягкие, как у девчонки.
- Люба! Сильнее!
- Я тебя сломаю, - хмыкают в затылок, потираются носом.
«А мы с моим любовником Любой – эскимосы, мы целуемся носами!»
Бедра ноют и дрожат от напряжения. Сильная рука подхватывает и приподнимает.

Вот так откинешь голову на плечо и видишь часть щеки, заросшей светлой щетиной. Часть покрасневших от поцелуев губ, ровно один синий-синий глаз, блестящий из-под прикрытого века.
- Люба?..
- М-м-м-м…
- Я хочу в следующий раз с наручниками.
Рука спускается ниже, обхватывая член, заставляя тело выгибаться, как от ударов током.
- Связывать будем тебя или меня? – шепот льется в ухо, а мочку медленно и тщательно облизывают. В такт размеренным толчкам. В ушах шумит кровь, сердце ломится из груди.
- По… по очереди…
- Хозяин – барин.
Нда… Как же меняются приоритеты, стоит встретить нужного человека.

***

Утреннее солнце нещадно палило сквозь тщательно вымытые окна. Блеклые тени падали на слегка сдвинутый со своего места обеденный стол и одинокий чайник. Становились все гуще и чернее на подходе к лестнице.
- Спам?
- М-м-м-м… ой. Бля.
- Какой ты романтичный.
- Да не привык я как-то, что мне плечи щетиной карябают.
- Привыкай.
- Ох, как звучит.
Спам лежал и осознавал мир вокруг себя. Ощущение громадного тела за спиной, тесно прижатого к нему. Тяжелую руку поперек груди. Тянущую боль внизу. Стреляющую в виске. Жуткий, нечеловеческий голод. Нда, романтики ноль. Нолище, просто.
- А пожрать у тебя, значит, нету ничего?
- Да сейчас пиццу вызвоним, - тут же завозился Люба. – Проблем-то!
- Лежи! – Спам вцепился в шевельнувшуюся руку и прижался губами к сгибу локтя. Прямо к дурацкой вытатуированной стрелке.
- Нежности какие.
Спам даже ощущал улыбку Любы. Теперь ему казалось, что если раньше он улавливал его, где-то, процентов на семьдесят, то теперь на все сто.
- А я давно хотел.
- Ну, давно бы и сказал.
- «Люба, слышь, давай перепихнемся, а то мне невтерпеж?», - фыркнул Спам. – Вслух оно еще круче звучит.
За спиной опять завозились.
- Да лежи ты, твою мать. Не двигай меня, мне больно.
Шевеление затихло.
- Никакой это не перепихон, Люба. У нас все серьезно. Ага?
- Ага, - довольно промурчали из-за спины и прижались еще крепче.
- И это, на случай, если Фест начнет фестивалить… у тебя есть старый гараж там, или подпол? В значительном удалении от города? И канистра кислоты?
- Все есть, - расхохотался Люба, выдыхая Спаму в затылок.
- Прошла твоя депрессия?
- Да как будто бы. Но я не уверен.
- Так, зайка моя. Повторим мы это дело завтра, а может и послезавтра. Я к таким подвигам сразу не готов, - повинился Спам, потираясь ягодицами о пах Любы.
- Ты чего творишь-то?..
- Торт будет послезавтра. Сегодня небольшой десерт, - зубасто улыбнулся Спам, наконец, поворачиваясь. – Только учти. Я до этого утра при минете всегда был с другого конца.
- Какой же ты возвышенный, - хмыкнул Люба, наблюдая, как Спам потянулся, и как утренний свет обрисовал контур его фигуры в полумраке.
- Просто жутко…
Потом он неожиданно замер.
- Люба?
- Что? – насторожился тот, успев за три секунды молчания Спама проиграть сотню жутких вариантов дальнейшего развития событий. Вплоть до двойного самоубийства.
- Люба, мы же все еще друзья?
- Э… ну конечно. Хочешь, браслетик тебе сплету. Или ты хочешь половинку сердечка на цепочке?
- Тебя хочу… и пиццу. Так что, пока я буду занят, вызывай еду.
- Надо запатентовать такой способ лечения весенней хандры, - улыбнулся Люба, потянувшись за телефоном.

@темы: творчество: фанфикшен, кино: Параграф 78

---

[Leda Rius]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Leda Rius]

— Совсем недавно вы снимались у 80-тилетнего Александра Митты в фильме «Шагал – Малевич». Когда мы увидим кино?

— Cъемки закончились, ориентировочно картина выйдет осенью-зимой этого года. Могу сказать, что я встретился с живым классиком! Говорить о сложности его характера – это значит быть близоруким. Он – это огромная творческая энергия, которая бьет ключом. Его захлестывают эмоции, но это никого вокруг не обижает. А возраст Митты вообще не чувствуется. Люди на площадке просто молили его остановиться: «Александр Наумович, мы ведь работаем уже 13 часов!» - «Ну и что? Мы должны снять эту сцену!» И мы работали дальше.

— Мало кто знает, но именно вы озвучивали принца Чарминга из второго и третьего «Шреков»…

— Дубляжем в России занималась студия «Пифагор», был большой серьезный кастинг актеров – пробы голоса. Все контролировали и утверждали американцы – пробы отсылались в США. Я, честно говоря, не знаю всех закулисных вещей, но меня в итоге утвердили на эту роль. Озвучивать мультики – одно удовольствие для актера.

— Вы играли на театральной сцене такие сложные роли, как король Лир и булгаковский Мастер – насколько они опустошали, или наоборот, «наполняли» вас?

— Если говорить про психологические затраты, то они большие в обоих случаях. Но работает магия театра – с одной стороны ты выходишь опустошенный и измочаленный, но тебя наполняет энергия зала, которую ты получаешь во время спектакля и на поклонах… Уставший, но счастливый.

— Вы продолжаете играть во МХАТе? Руководитель театра Олег Табаков закрывает глаза на то, что вы так много снимаетесь в кино?

— Пока у меня получается совмещать театр и кино, сейчас я играю шесть-семь спектаклей в месяц. Табаков разрешает мне сниматься – он большой умница. Олег Павлович – великий стратег и мудрый человек. Понимает, что актеру нужно развиваться.

— И зарабатывать…

— И зарабатывать в том числе. Для него это тоже очень важный момент.

— Говорят, что при всей кажущиеся «пушистости» Табаков – очень суровый начальник?

— Невозможно управлять театром, будучи при этом мягким человеком. Он по своей сути добрый, открытой и огромной души, но театр держит в строгости. Жесткое руководство – одно из необходимых условий жизни театра. Но на мне это никак, кстати, не отражалось – я дисциплинированный человек, меня так воспитали в театральной школе.

— А что вы могли бы себе простить – как творческому человеку?

— То, что я не всегда контролирую свои эмоциональные выплески за пределами съемочной площадки или театра. Чрезмерная «переживаемость» случается в реальной жизни. Людям вокруг приходится успокаивать – «Толя, ну что ты…» Но я пытаюсь контролировать такие вещи.

— Вы ведь родились в Винницкой области?

— Да, с этим связана смешная история. Брацлав – это такой маленький городок на берегу Южного Буга. Беременная мама приехала в очередной раз в гости к своей маме, моей бабушке – ничего еще не предвещало родов. Бабушка приготовила огромную стопку блинов – тоненьких, просвечивающих на свету. От них невозможно было оторваться. Короче говоря, моя мама ночью, как зомби, встает, идет к холодильнику и незаметно для себя начинает есть блины. Через несколько часов, под утро, я появился на свет – как по маслу!

— Это правда, что в детстве вы были чуть ли не вундеркиндом и даже «перескочили» из второго сразу в четвертый класс?

— Просто маме показалось, что мне чересчур легко дается учеба. И после второго класса, во время папиного отпуска и моих летних каникул, мы с ним ходили на берег речки и штудировали программу третьего класса. Но благодаря этому лишнему году я не попал в армию!

— Говоря о вашем недавнем фильме-катастрофе «Метро» - насколько тяжело проходили съемки?

— В Москве, в конце Каширского шоссе выстроили огромную декорацию – 120 метров тоннеля в масштабе один к одному. За работу художников, как мне кажется, вообще можно давать все возможные «Ники». Тоннель, конечно, находился на поверхности. Туда загружались кранами списанные вагоны поездов и заливалась вода. Специальный грузовик толкал эту воду насосами, чтобы создать волну в два метра высотой. Психологически было тяжело, мы проводили в воде по двенадцать часов в сутки. С тех пор абонемент в бассейн я не беру.

www.segodnya.ua/culture/stars/Anatoliy-Belyy-.h...

@темы: статьи

---

Та самая история про то, как Толю за гея приняли )))

[Leda Rius]

@темы: видео: интервью/ТВ передачи

---

Вся роль Толи в фильме "Мама" 1999 года. ))) 30 секунд. )

[Leda Rius]

@темы: видео: трейлеры

---

[Leda Rius]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Leda Rius]

"Розенкранц и Гильденстерн мертвы"

@темы: театральные работы, фото: капсы

---

Очень странное интервью.

[В жопу раненая Рысь]

Анатолий Белый: «Отличный мужик, он такой… без московского гламура»

Лариса Пятницкая встретилась с Анатолием Белым. И он рассказал ей о жизни, о театре, о кино и о том, без чего он не был бы таким. Каким его знаем мы. Знаем и любим.

Он пришел в мою жизнь с левой стороны. Там, где сердце. Внутри которого самое сокровенное.

Анатолий Белый. Актер. Мужчина. Лицо, которое повсюду на улицах Мегаполиса.
Со мной так всегда. Вдруг. Просто глаза в глаза. Слова и напряжение от ощущения.

Очень долго мне было как-то неловко смотреть ему прямо внутрь. А потом, опять случайно, спектакль... Его любимый. И я поплыла . И было тепло.

Вот сейчас пришла в голову дурацкая идея – поговорить вслух..
Для Вас. Для Нас. Для тех, кто может и хочет читать между строк.

Лариса Пятницкая (ЛП) - Толь, ну давай о себе. Звания, регалии…?

Анатолий Белый (АБ) - Анатолий Белый - Заслуженный Артист Российской Федерации 2007.

ЛП – Вот, как. А за что дают?

АБ – За то, что есть.

ЛП - Что остается в памяти после съемок, репетиций?

АБ - В памяти остаются люди, с которыми встречаешься. Вот, например, недавно состоялась встреча с режиссером Александром Арравиным. У меня была маленькая роль в его сериале. Он отличный мужик. Настоящий. И он остался для меня светлым пятном. Тепло – понимаешь?

«Отличный мужик, он такой… без московского гламура»
ЛП - А что ты вкладываешь в понятие «отличный мужик»?

АБ – Отличный мужик, он такой… без московского гламура. С умом от природы своей. Честный. В нем нет скользкости, конъюнктурности. Он не принадлежит ни к какому клану. Он делает то, что хочет. Оставляющий после себя ощущение надежности.

ЛП – А расскажи о съемках фильма «Параграф 78». Что запомнилось в процессе работы?

АБ – Было весело. Вместе собрались хорошие ребята в хорошей команде. И сам материал был необычный.

ЛП - Сейчас многие говорят о Голливуде. Ты бы смог все бросить и уехать?

АБ – Ну о чем ты? Кому мы там нужны? И никогда мы там не приживемся. Это мое абсолютное мнение.

ЛП – А европейское кино?

АБ – Вот туда бы хотелось попасть. Они творят очень интересные вещи. Но я болею за наше кино. И хочу, чтобы оно выросло по уровню.

ЛП – Ты играешь в одном из ведущих драматических театров страны – в МХТ им. Чехова. Что дал тебе этот театр?

АБ - Мне этот театр дал звание заслуженного артиста и несколько прекрасных ролей, которые я с удовольствием играю. А так же встречу с замечательными людьми, которых можно пересчитать по пальцам.

ЛП – Твоя любимая роль? За окном май 2007-ого года. Оглянувшись назад, ты вспоминаешь… И тепло становится именно от этой работы.

АБ - Это роль в спектакле «Пленные духи», который идет в центре Казанцева. И я играю Андрея Белого.

«Это тот спектакль, где я впервые увидела Анатолия на сцене. Так пронзительно и так ясно он от имени героя, от самого себя, говорил слова. Зал замирал. Умирал. И слышно было дыхание каждого. Его – Белого. После этого было тупо и пусто. Мокрый снег. И одно желание. Молчать!»

ЛП – Ты фаталист или согласишься со словами своего героя: «Судьбу нужно брать в свои руки»?

АБ - Судьбу не возможно взять в свои руки. Все состоит из случайностей. Изменить может быть и можно. Но как понять: сам ты меняешь или тебе это предначертано?

«Судьбу не возможно взять в свои руки. Все состоит из случайностей»
ЛП – Ну подожди. Твоя автобиография - такое смешение. Авиационный институт. Щепкинское училище. Кино. Театр. Разве это не говорит о том, что ты сам себя искал, менял и добивался?

АБ - Это судьба. Все события, которые происходили, вели меня к Этому. Все вокруг перевернулось в одно мгновение. Вело, вело и вывело. И я в Москве, в своем городе. Дома. И занимаюсь тем, чем мне и суждено заниматься. Понимаешь? Я же говорю: есть случайности.
И были такие моменты, когда мне советовали: «Не надо этого делать…».
- О’кей, - говорю я. – Но знаю, что мне Это Надо. И делаю.

ЛП - И всегда ты оказываешься прав?

АБ - Нет, не всегда. Хотя… эти маленькие случайности, как крючки. Одно цепляется за другое. Их много в жизни. Я верю только интуиции. И делаю, как чувствую.

ЛП – А особенно важные решения как ты принимаешь?

АБ – Так же. Это внутри. Такой разряд. Мгновение. И ты живешь, прислушиваясь к себе.

ЛП – А тебе знакомо чувство страха?

АБ – Да, конечно. Страх - это одно из главных чувств, которое изначально есть в природе человека. И когда говорят: «Мне не знакомо чувство страха». Не верю. Человек врет безбожно. Страх может тебя двигать вперед и назад.

ЛП – А боль?

АБ - У меня она – двигатель, однозначно. Я актер. И без нее не могу. Это просто мне необходимо. И если ее не будет, мне нечем будет играть.

ЛП - Какие экстремальные эпизоды в кино за тебя может сыграть каскадер?

АБ - Я человек рискованный, но очень в меру. И я уважаю в актерах, когда они говорят: «Я это сделаю сам». У меня этого нет. Стараюсь адекватно оценивать свои возможности. Зачем идти на бессмысленный риск? Был один эпизод. Мне в кадре нужно было гореть. Реально. И я горел. Мне подробно объяснили, что будет меня защищать. Страшно было очень! Но я это сделал.

ЛП – Ты мог бы назвать несколько правил «грамотного» риска, если он вообще может быть таковым?

АБ - Нет, не могу. Я не сборник правил.

ЛП – А тебе знакомо чувство стыда?

АБ - Есть у меня случай из детства. Я украл у друга машинку и ничего с собой поделать не мог. Взял и положил в карман. И не мог обратно ее вернуть. Жгло в кармане. Холодный пот. Красный как рак. И засунул потом эту злосчастную машинку под диван. А потом мы вместе с другом ее и нашли.

ЛП – Ну а теперь давай о вечном. Твой идеал мужчины/женщины?

«Послушай женщину. Подумай. И сделай так - как чувствуешь.»
«Белый улыбается своей такой хитрой улыбкой...
– Ну, может не надо?
- Надо. Это же интересно. Что ты думаешь обо всем этом.
- Ох. Думаю. Ладно...
- Не могу, наверное, об этом я говорить, потому что сам осознаю, что к мужскому идеалу не принадлежу.
Женщины…… трам пам пам.
Он так теплеет и одаривает меня широкой улыбкой. Настоящей. И у меня нет комментариев. И все понятно. Ладно – пусть останется тайной. Твоей.»

ЛП - Есть такое выражение: «Послушай Женщину и сделай наоборот». Ты с этим согласен?

АБ - Послушай женщину. Подумай. И сделай так - как чувствуешь.

ЛП - Один идеальный день в твоем понимании?

АБ - Весь День Н И Ч Е Г О не делать.

ЛП - О чем мечтает актер – Анатолий Белый?

АБ - В профессии никогда ничего не прогнозирую. Никогда и ничего. И не говорю себе: «Ой, я жду этой роли». Что приходит - то и приходит. И старюсь делать это честно. Хочется только одного – разнообразия. Чтобы режиссеры не всунули тебя в рамки – клише одного типажа.

ЛП - А обычный человек - Анатолий Белый?

АБ - Мечтаю.

ЛП – Слушай, а расскажи мне о режиссере Кирилле Серебреникове. Для меня очень неоднозначная личность. Ты же с ним вместе давно. Разные роли. У меня ощущение, что он в определенный временной промежуток выбирает себе актера - фаворита, с которым много начинает работать. А потом он смело меняет его. Почему так?

АБ - Как точно говоришь. Кирилл очень чувствует время. Время меняется. И в разных промежутках этого времени разные актеры соответствуют его ощущениям. Это нормально. Это неизбежно. Он режиссер. Это правильно. Для него актер – это проводник, способный донести до зрителя время, в котором играет.
Меняется Кирилл – и меняется все вокруг. Мы с ним на одной волне. И понимаем друг друга с полуслова.

ЛП - Его фильм «Изображая жертву» породил огромное количество споров, разделивших людей на два лагеря: за и против. К какому лагерю ты относишь себя?

АБ – Ни к какому. Люблю это фильм. Он очень талантливый. И все.

Я выключаю диктофон.

Анатолий откидывается на подушки. Его лицо белое, уставшее, и глаза очень внимательные. Он такой, когда премьера. Это всегда волнительно. Особенно для него, болеющего своими героями. А дальше штурм и обсуждение. С примерами. С едой. И вкусным мятным чаем.

Событием театрального сезона станет спектакль «Человек-подушка» в постановке К. Серебренникова.

- Ну как ? – бросает Белый два мучительных для меня слова на стол.
- Ты знаешь, в зале была долгая тишина. После того, как Вы покинули сцену. И ни одного громкого обсуждения. А во время - я опять прятала глаза. И, конечно же, не удержалась от слез.
Толь, держись. Сейчас начнется. Разное. Вокруг этого.

- А так всегда и во всем, что связанно с Кириллом. И это здорово.
- Спасибо тебе огромное.
- Тебе спасибо.

Мы попросили счет. Дошли до края тротуара. Он пошел налево. Я направо.
Бегом, потому что желтые эвакуаторы были при исполнении своих обязанностей.

@темы: статьи, фото: промо

---

Я же Лев. Сижу на солнышке, вроде как грюсь. (с)

[В жопу раненая Рысь]

В нем словно живут два человека.
Первый склонен к дендизму и кажется сдеражанным, слегка отстраненным. А второй - "парень в кедах", открытый
и эмоциональный. Но чтобы с ним познакомиться, надо найти правильную интонацию - фальш Анатолий Белый чувствует моментально.
Наталии Земляковой помогла интимная атомосфера полутемного зрительского фойе прославленного МХТ.

ELLE: Анатолий, этот год у вас особенный.

А.Б: Интересно, почему?

ELLE:10 лет, как закончили Щепкинское училище.
10 лет, как женой с Мариной Голуб познакомились. И вам 33 года.
А.Б: Все подсчитано абсолютно верно. И что?

ELLE: Каковы предварительные итоги?

А.Б: Я бы по-другому сформулировал: промежуточный этап.Ну...кое-что сделано...

ELLE: Известно,
что Вы несколько лет, закончив "щепку", мыкались по театрам, ничего не складывалось. А потом-бах! И
понеслось-участие в спектаклях О.Меньшикова "Горе от ума" и "Кухня", "Откровенные поларойдные снимки"
К. Серебренникова, затем МХТ- "Король лир", "Дни Турбиных"...

А.Б:Да, да, именно "бабах!".
Но я уже понял, у меня такая планида-никогда
ничего не получается с первого раза. И, для того
чтобы чего то добиться, мне нужно долго, стоя на
одном месте, готовиться, напрягаться из всех сил-а
потом ап!-и совершить мощный прыжок. Вот такими
дергаными движениями идет мое развитие. Творческий, ха-ха. Но, если серьезно, то я знаю, куда должен двигаться. Но не скажу.


ELLE:И так понятно:
от элитарного театрального артиста, о котором девушки говорят с придыханием, до Большго артиста.

А.Б: Народный, заслуженный, маленький, большой-все это ерунда, честное слово.
Вот Меньшикову даже заслуженного долго не давали. И что? Я его очень уважаю. Потому что это первый человек, который
протянул мне руку: "А ну-ка иди сюда". И перекинул мостик, по котормй я пошел. Очень важно, чтобы такой человек в
твоей жизни появился. Конечно, есть люди такие, знаете, самоценные, готовые протянуть пятерню и сказать:
"Вот он я!" Я другой. мне не свойственна самопробиваемость.


ELLE:Но вы же Меньшикову звонили
в течение полугода чуть ли не каждый день, чтобы попасть
в "Горе от ума". разве это не самопробиваемость?
А.Б:Это по другому называется. Отчаяние.
Была такая хороша крепкая полугодовая депрессия.


ELLE:Жуткое чувство собственной ненужности?

А.Б: Вот-вот-вот. А для молодого артиста это страшное испытание. Ты только выпустился из вуза, все внутри клокочет, распирает. А
вокруг-затхлость и тухлость. 1995 год. Никто никому не нужен.


ELLE: Конец прошлого века. Не до театра было.
Я вот, например, как "настоящий театровед" даже ползунками торговала.
Было дело?
А я пылесосами. Здравствуйте, коллега! Но все неплохо сложилось-от пылесосов к портрету в фойе художественного театра. Шучу, конечно.

ELLE: Вы жили в Самаре, но появились на свет в Брацлаве, потому что мама Ваша объелась блинами,
и вы родились раньше срока. В те места наведываетесь?
А.Б: В Самаре я был как-то на гастролях. Но мои близкие уже четыре года живут в Израиле, чему я очень рад. Моя десятилетняя племянница идет в школу, и я за нее спокоен. Там тепло...и взрывы. У нас тоже взрывы, но холодно. Меня больше всего тянет в Брацлав, куда мы с мамой уезжали на лето. Это для меня особый городок. Там по сию пору есть городской парк, который разбил мой дедушка. Он был первым секретарем горкома и с энтузиазмом благоустраивал город. Построил водонапорную башню, кинотеатр и,
естественно, водрузил на площади памятник Ленину. Дед был человек незаурядный.

ELLE: А Вы в деда? Строите??

А.Б: Ну, дом за городом построили. Я лично, конечно, гвозди не заколачивал. Да и не получаю от этого большого удовольствия. Не у мею руками работать так, что бы было хорошо.
А я такой- либо хорошо, либо никак. Но дом-это была Мечта. Мы как с женой познакомились, так она у нас и возникла.


ELLE: Такая вот мелкобуржуазная мечта.

А.Б: Да, с одной стороны, мелкобуржуазная. А с другой - правильная и природная. Я глубоко верю в то, что человек, который живет на земле, имеет совсем другое сознание. И это говорю я, который считал себя стопроцентным горожанином. Поймите правильно, у нас европейский дом, в светлых тонах, очень уютный. Не "дерёвня". Но и не город. Это такой кайф! Перед сном вышел, подышал, утром встал-птички поют. В машину сел и через 40 минут в центре Москвы. Посуетился, посидел в кафе в Камергерском,
пообщался с товарищами, сыграл спектакль. А потом снова в машину сел, домчался, ворота закрыл, и все. Снова птички поют...


ELLE: Мне тут жаловалась коллега из еженедельника:
"Не пускают Голуб с Белым никого в свой "домик", не дают репортаж сделать".
А.Б: Не пускаем мы никого, потому что...
Я сейчас грубо скажу. Это очень пошло, когда известные люди начинают демонстрировать: вот мой дом, вот мой диван и так далее. Пошлось! Потому что, если присмотреться вокруг...У меня несовременная позиция, и в конце позапрошлого века я бы точно был народовольцем. Но скажу без пафоса: я не могу перед всей страной восседать на своем красивом диване, когда вокруг нищета. Да,я ничего не могу изменить. Но своими средствами я что-то пытаюсь делать... Поймите правильно, я не против того, что артисты начали нормально зарабатывать. Наоборот, я считаю, что актер должен жить хорошо. Нас как раньше учили? "Художник должен быть голодным". Да, но в творческом смысле. А в физическом он должен хорошо питаться , чтобы выносить колосальные нагрузки и как можно дольше сохранить себя в профессии.
А вот если профессиональный голод пропадает, то все, конец.


ELLE: Вы снимаетесь в дебютном фильме М.Хлебородова "Параграф 78".
Оператор Сергей Козлов. Кино должно быть успешным. Тем более что занято столько модных актеров.

А.Б: М-р-р-р! Не люблю я слово "модный" применительно к актеру. Это как пенка на капуччино-дунул, и нет ее. В конце концов остается не эта самая преславутая "обойма". Другое есть замечательное слово-"плеяда". Вот его уже можно применить, например, к Миронову,
Машкову, Меньшикову-так называемое МММ. А ведь было полно других-"модных из обоймы". Где они?


ELLE:Мне кажется, что именно этот вопрос сегодня вас особенно интересует.

А.Б: Да...Как говориться, пора, Анатолий, задуматься, уже 33 года. Если серьезно: думаю, что дело и в везении тоже. Но когда у человека есть всепроникающая энергия, то, что называют харизмой, он все "пробьет" и станет звездой. А когда нет...Ну, будет просто замечательный артист. А вот настоящих звезд - мало. Конечно, разрыв вполне объясним - кино в последние несколько лет только-только началось возрождаться. И знаменитые МММ просто "пробили" своей энергией эпоху безвременья и стали настоящими звездами.
Я был потрясен, как-то встретив Машкова у знакомых это человек, из оторого бьет космическая энергия.


ELLE: То-то девушки по всей стране умирают от одного его взгляда.

А.Б: Это - показатель!


ELLE:Впрочем с Вами на эту тему поговорить не стоит.
Вы у нас примерный семьянин, как уже было выше сказано, с 10-летним стажем.
Поэтому другого выхода нет, как требовалось от Вас раскрыть секреты семейного счастья.

А.Б: Я не знаю... У нас просто какое-то совпадение произошло. Очень сильное.


ELLE: Вы сразу это почувствовали?

А.Б: Нет, не сразу. Начиналось все как обычный роман. Но потом оказалось, что у нас совпадают взгляды на мир, на людей.
На себя в этом мире.
При встрече, например, с новым человеком нам достаточно обменяться взглядом, и я знаю, что подумала она, а я ей известно мое мнение.


ELLE: Думаю, с актрисой Мариной Голуб Вам живется весело.

А.Б: Обхохочешься! Но вообще наш дом-тихая заводь, в которой можно отдохнуть от гула.


ELLE: Опаздвая на интервью,
Вы очень грамотно дали мне наводку на бутик в Камергерском-"мол, зайдите". Интересуетесь модой?

А.Б: Я люблю одеваться красиво. С другой стороны, иногда мне настолько наплевать, что на мне одето...
Вообще во мне живет два человека. Один склонен даже к некоторому дендизму. Например, после отпуска выйдет
весь такой шикарный , слегка загоревший и шурует по Камергерскому. А второй-напялит на себя каое-нибудь хламье
и небритый, в кедах, выходит на улицу. И прекрасно себя чувствует! Такие вот у меня припадки. Но припадки красоты,
что скрывать, реже случаются. А вот Маринка у меня за всеми тенденциями следит тщательнейшим образом. Она сама
придумывает, как-то по-особенному комбинирует. Она по натуре-дизайнер. Могла бы этим легко заниматься. Она, если нужно,
может быстренько по магазинам пробежаться, дома что-то такое "чик-чик", явилась-и все обалдели. Царевна! "Маня, откуда ты это взяла?-подружки спрашивают.-Я знаю, откуда я это взяла. Вот они, рученьки!" А мне она часто говорит возмущенно:"Толя,
что это такое!
Почему ты все время ходишь в кедах! И джинсах замызганных! У тебя же есть туфли нормальные. Я же тебе купила!!!"


ELLE: М-да, не царь!

А.Б: Но я покороно соглашаюсь, чтобы не расстраивать. Один день хожу принаряжненный.
А потом снова "ныряю" в кеды. Кстати, когда мы с женой познакомились, я был синих кедах с
белымии шнурками. Таким я ей и врезался в память, поэтому наш дом регулярно оглашается криками:"Толя!!! Ты снова в кедах!"


ELLE: Вы подарки жене делаете?

А.Б: Да, но редко. Она сама знает, чего хочет! Это я сейчас об одежде. А если в высоком смысле-Подарок!-то мы их делаем
друг другу спонтанно, потому что только на праздники это банально. А как-нибудь вечерком вдруг небрежно сказать :
" А что, Маня, не поехать ли нам с тобой в
замечательный ресторанчик? Да, кстати, и одна вещица у меня для тебя припасена..." Вот это я понимаю.


ELLE: Правда очень романтично. Так в чем секрет семейной жизни?

А.Б: Мне просто интересно с этим человеком. Было бы неинтересно, давно бы было все по-другому.

ELLE: Получается, мужина ищет в женщине интерес?

А.Б: (твердо) Да. Я бы еще дополнил: И жизнеутверждающее начало. Это заряд, который питает тебя.
И ты в свою очередь потом отдаешь. Я не люблю женщин-ночных фиалок. Такие нежные цветы в горшочках, которые словно тихо шепчут:
"Я вся такая загадочная. Ну познай же меня!"
И сразу хочется сказать:"Бай-бай, спи спокойно". Мне нравится, когда в женщине есть позитивный, созидающий, яркий момент.


ELLE: Вы не раз говорили, что именно ваша жена Марина Голуб помогла Вам не пасть духом, когда Вы были никому не нужным актером "в кедах"
А как Вы ее завоевали?

А.Б: Я же Лев. Сижу на солнышке, вроде как грюсь. А потом стремительно делаю захватывающее движение и не отпускаю уже никогда.

@темы: статьи, фото: промо

---

[В жопу раненая Рысь]

Название: Студенческие будни.
Автор:  В жопу раненная Рысь
Бета:  Leda Rius
Пэйринг: Вайсман/Дужников
Рейтинг: NC-17
Тип: слеш, АУ
Жанр: PWP, с намеком на сюжет
Саммари: в студенческие годы Белого долго принимали за гея по той простой причине, что он жил с каким-то неизвестным мальчиком "и они нежно друг о друге заботились". Миф успешно развенчала неизвестная костюмерша, а  Leda Rius в шутку сказала "а что, если бы он жил со Стасом?! Хи-хи". Отличный обоснуй, решила я)))

- Эй, парень! Парень, помоги! Па…
Кастрюли с грохотом покатились вниз, жалобно звякая и встречаясь с каменными ступеньками. Толя проводил их тоскливым взглядом и тяжело вздохнул, невольно дернув затекшим плечом.
- Э-э-э…
Запрокинув голову, он уставился на смущенного высоченного блондина, которому пытался воззвать за помощью. Тот неуверенно улыбнулся, перегнувшись через перила.
- Не успел, - прокомментировал он. – Честно слово, брат. Не успел.
Толя увидел у него в руках старенький потрепанный чемодан. Махнул рукой и стал спускаться.
- Погодь.
Прислонив свой чудовищный чемодан к стене, парень пошел за ним следом, продолжая улыбаться.
- Стас.
- Толя.
Они пожали руки и принялись собирать посуду.
- Эк ты набрал, - хмыкнул Стас, разглядывая кастрюли, которые, словно матрешки, Толя пихал одну в другую.
- Лучше перебдеть, чем недобдеть! – выдал тот. – Эй, аккуратнее, у нее ручка…
Крэк! Ручка от здоровенной чугунной сковородки, на которой еще дед Толи жарил картошку, осталась в огромной пятерне. А сама сковорода, весившая весьма прилично, рухнула на ногу незадачливому Стасу.
- Ах ты ж ежик! – выдал несчастный, начиная прыгать на одной ноге и шипеть.
- Ежик?! – развеселился Толя.
- А что?
- Ну, первый раз слышу.
- Твою мать…
- Дужников, первый день, а уже ругаетесь, - заметил суровый голос откуда-то из-за спины.
- Я нечаянно, Марьванна, - выдал на одном дыхании Стас, тут же вставая по струнке. Только блондинистая челка упала на глаза. Стас тут же попытался ее сдуть, но безуспешно. Марьванна, степенная тетка неопределенных лет, удалилась под его мерное пыхтение, буркнув что-то вроде: «вот молодежь пошла».
- Жуть, - прошептал Стас, выпучивая прозрачные голубые глаза.
- А кто это? – Толя поудобнее сложил руки, и неожиданный помощник стал сгружать ему тару сверху.
- Это наш комендант. Говорят, у нее мужиков сроду не было. Вот она и бесится. Хана тебе, Толя.
- Чей-то? – удивился тот.
- А той-то. Смазливый ты больно. Готовься, - улыбка Стаса была такой широкой и зловещей, что Толя внезапно проникся.
- Чего, думаешь, приставать будет?
- Толя-Толя, тут на пять мужиков – двадцать баб. Тут даже к нашему старому дворнику пристают, - проинформировал его Стас.
Парни расхохотались, направившись наверх. Стас нес на вытянутых руках чуть не сделавшую его инвалидом сковороду.
- А ты в какую? – поинтересовался он у Толиной спины.
- 118. А ты?
- Опа! А я тоже! – возрадовался Стас. – Поворачивай.
Подхватив свое клетчатое чудище из дермантина, он качнул рукой в сторону коридора. – Наша последняя.
- Вайсман! – проорали снизу. – Как заселишься, зайди в комендантскую!
- Слышь, брат, началос-с-с-сь, - голосом заправского злодея прошептал Стас Толе прямо в ухо, а потом громогласно заржал, успев увернуться от его затылка. – Вайсман. Еврей что ли?
- Немецкая фамилия, - терпеливо пояснил привыкший к вопросу Толя.
- Немчура, - протянул Стас и ударом бедра открыл дверь. – Ладно, сгружайся и иди.
- А чего ты меня гонишь?
- Да мне интересно просто, чем все это кончится.
- Прекрати так лыбиться!
- А я чего, я ничего.
Толя вдоволь наигрался с лучезарно улыбающимся Стасом в гляделки и вздохнул.
- Не вздыхай, не вздыхай, - Стас с преувеличенным заботливым выражением лица погладил его по плечу большой теплой ладонью. – Все там будем.
Толя прищурился.
- Дужников, значит?
- Ну.
- Хохол. И шутки у тебя не смешные.
- Зато я борщ вкусно готовлю, - возмущенно заметил ему в спину Стас. Потом выглянул в коридор. – Эй, херр Вайсман!
- Чего, пан Дужников?
- Ширинку застегни, Казанова!
Спускаясь вниз, Толя быстро поправил одежду и неожиданно усмехнулся. Новый сосед ему ужасно понравился.

- То-о-о-оль? – заныл Стас.
- Что-о-о-о? – отозвался тот от конспекта.
- То-о-о-оль. Я тебе нравлюсь?
- Да.
- Серьезно?
- Да. Хороший ты мужик. Хозяйственный.
- Тьфу на тебя!
Задумчивый Дужников валялся на кровати, рассматривая потолок.
- Толя, я серьезно. У меня идея.
- И тут Остапа понесло, - хмыкнул Вайсман, поглядывая на подогревающиеся на утюге бутерброды с колбасой и сыром.
- Смотри!
Вскочив с кровати, Стас задрал майку, показывая на белом боку смачный, наливающийся зеленью синяк.
- Ого, это ты где так? – восхитился Толя, подавив желание ткнуть в синяк пальцем.
- Это не я так, это меня так, - плаксиво пояснил Стас, плюхаясь напротив соседа. – Сегодня, в гримерке на уроке актерского мастерства. Наталья ущипнула.
- Это та тощенькая, с веснушками?
- Ага, цапанула за бок, улыбнулась. Наверное, в ее представлении, это вышло соблазнительно, - поморщился Стас.
- Ах ты сладенький пирожочек, - принялся глумиться Вайсман, вспоминая, как Стасу при всех приснопамятная Марьванна щедро влепила по заднице.
- А ты зря такой радостный, - серьезно проворил Стас, наклоняясь ближе. Толя невольно подался навстречу. – Тебе девчонки из пятой группы темную готовят.
- За что?!
- За то, что ты с Маринкой на дискотеку не пошел.
- Так некогда…
- А им, знаешь ли, пофигу.
Парни выпрямились на своих сидениях. Стас вытянул губы и чмокнул воздух.
- Будет совсем плохо, кричи. Прийти, не приду. Но хоть буду знать, что ты жив.
Толя захлопнул конспект и убрал начинающие подгорать бутерброды.
- Так. Ладно. Уговорил. Какой там у тебя план.
Стас просиял, вскочил со стула и принял горделивую позу.
- Толя, мы будем встречаться!
- То есть? – не понял Вайсман.
- Как парень и… парень! Та-да-а-ам!
Толя скептически осмотрел с ног до головы радостного соседа и хмыкнул.
- Вот я щас не понял.
- Что ты не понял, фриц недобитый! Все очень просто! Мы прикидываемся парой гомосексуалистов. Милуемся пару раз на публике и все! Вопрос снят с повестки дня.
- Как-то это…
- Гениально?!
- Радикально… Стас, сядь, что ты прыгаешь! Успокойся. Мне подумать надо.
- Ничего не радикально! Рассматривай это, как очередную роль, - предложил Стас, кусая подгоревший с одного края бутерброд.
- И что мы будем… играть? – поинтересовался Толя.
- Ахи, вздохи, любовь, - возвышенным тоном продекламировал Стас, тщательно пережевывая. – Живем мы вместе. Разочек в углу позажимаемся и все. Слухи тут же пойдут. Ты же знаешь этих наших девчонок.
- Ну, не знаю даже.
- А что тут знать-то, - начал потихоньку злиться Стас. – Это быстрый и действенный способ!
- А если я девушку захочу завести! – возмутился Толя.
- От ты дурак, - пораженно выдал Стас. – Да любая… ты слышишь меня? –любая девушка мечтает перевоспитать гея, построить дом и посадить дерево! Ну, понравится, глазки в пол «ой, я так не привык, до тебя у меня и девушек-то не было». Бла-бла-бла. Контра ты, немецкая, мне ль тебя учить девчонок кадрить?!
Толя задумчиво посмотрел на друга.
- А если целоваться придется?
- Ну и? Кого этим сейчас шокируешь, - пожал плечами Стас.
- Меня!
- Посмотрите-ка, неженка. Короче, думай до завтра.
- А что будет завтра?
- Темная, Толенька. Темная. Только пули свистят в проводах.
- Ветер шумит в проводах, дурень.
Стас смерил соседа внимательным взглядом и хмыкнул.


***
- Доприкалывались, - Стас так тяжело дышал, что Вайсман серьезно заподозрил у него астму.
- Дык кто ж знал, что этот мудак бывший вдвэшник! Кто его вообще пустил в общагу!
Толя еще раз проверил замки на двери. На всякий случай пододвинул к ручке стул и подпер ее. Потом открыл окно, нагреб снега с подоконника.
- Больно?
- Еще бы…
Стас, которому досталось ровнехонько в лоб от здорового и слегка контуженного кавалера одной из дам на их студенческой вечеринке, застонал и вытянулся на кровати. Толя сунул снег в пакет и замотал.
- Нас посадят, - проговорил он, укладывая самодельный компресс на лоб Стаса.
- Это мы еще посмотрим, кто кого, - застонал Дужников, прижимая его поплотнее. – Ой, как хорошо.
- Хорошо тебе завтра будет, когда синяк вылезет.
- От ты умеешь успокоить! Взял бы и поцеловал лучше!.. Как там… у собаки боли, у кошки боли…
- Вот ты дурной, Стасян.
- Я битый, из-за тебя, между прочим, - проныл Стас. – Он решил, что я в нашей паре мужчина.
- Ты тупо выше, - оскорбился Толя, присаживаясь рядом.
- Ну и красивее, не будем отрицать, - разулыбался Стас, по лицу которого уже побежали дорожки талого снега.
- А вот тут я поспорю, - тут же заявил Толя, глядя на длиннющие светлые ресницы. – А ты с такого ракурса даже на девицу похож.
- Разбитную? – хихикнул Стас и отложил пакет. – Целуй.
- Чего? – опешил Вайсман.
- Не чего, а куда, - Стас показал пальцем на уже начинающуюся появляться шишку. – Чтобы не болело.
- Ты это, с шутками-то голубыми, не перебарщивай, - поморщился Толя, вставая.
Стас обиженно засопел и отвернулся к стенке. И тут в дверь постучали. Громко.
- Смерть наша пришла, - выдохнул Толя, резво оглядываясь в поисках кочерги, которую раздобыл на прошлой неделе в целях облегчения процесса доставания продуктов, которые они хранили в авоськах за окном.
- Это еще кто кого, - хмуро брякнул Стас, вставая. – Да не мечись ты, Штирлиц.
- Да ты задрал уже со своими расистскими шутками, хохлушка-несушка!
За дверью оказалась зареванная Марина. Уже без своего кавалера.
- Ребят. Мне так жаль! – расплакалась она, заламывая руки. – Стасик миленький, прости-и-и-и!
Повиснув на Стасе, она разревелась ему куда-то в грудь. Толя недовольно опустил найденную под кроватью кочергу.
- Он такой дебил, мальчики простите, - продолжала голосить Марина, вцепившись в Дужникова как в спасательный круг.
- Да Бог с ним, - смутился не выносящий женских слез Стас. – Хочешь чаю?
- Не хочет, - отрезал Толя, отцепляя девушку от уже частично мокрого в районе груди Стаса. – Зачем ты ему сказала, что мы пара?
- Я нечаянно, - шмыгнула носом Марина. – Ой, Стасик, вот почему такая несправедливость? Вот ты весь такой замечательный. И…
Она неожиданно зло зыркнула на остолбеневшего Толю, и развернувшись, вышла.
- Я тебе завтра пирожков напеку, - крикнула она уже снаружи.
- О как, поклонница, - ухмыльнулся Стас. – Вот кто мне лоб поцелует.
- Да и не только в лоб. Смотри, Маринка это дело любит. Подхватишь еще чего, - подколол его Толя, присаживаясь на край кровати.
- Не завидуй, - хмыкнул Стас. – Всем нужна ласка и любовь.
- А мне ты это зачем говоришь? – прищурился Толя.
Дужников пожал широкими плечами и согнал его с кровати.
- Ложись спать, Казанова. И не шуми, как вчера, я сегодня раненный, мне покой нужен.

***
- Кхе-кхе, - выдал Толя вместо реплики и покраснел. – Простите.
Вся группа дружно закатила глаза. Дужников, сидящий в зрительном зале невозмутимо хрустел яблоком.
- Анатолий, - предупреждающе пробасил староста.
- Да-да, щас…
Толя принялся тасовать листки со словами, пытаясь найти нужное место.
- …и покуда я живым буду, сею стезю не оставлю! – подсказал из зала Стас.
Вайсман недовольно зыркнул на него и продолжил свою реплику. Дужников доел яблоко и принялся за второе.

***
- Ты простыл, еще и меня заразишь, - вздохнул Стас, идя за громко топающим по лестнице другом.
- Я не собираюсь на тебя дышать!
- Правильно, когда целуешься, лучше дыхание задерживать, - уколола его стоящая между этажами Марина, поливающая чахлую ботву непонятного растения. Кто-то считал это алое, кто-то – каланхое. Стас был твердо уверен, что это картошка.
- Тогда это ко мне, как его вижу, дыхание перехватывает! – отшутился Стас, лучезарно улыбаясь и буквально за шкирку протаскивая Толю мимо язвительной однокурсницы.
- Эта тощая блядь меня достала! – взорвался Толя в комнате и разразился кашлем.
- Так, мед, лимон… - принялся заваривать чай Стас. – Да чего ты ведешься-то каждый раз. Как сопливый пацан! У нас алиби, помнишь?
- Да мы даже не целовались ни разу на людях, чего она так ревнует-то? – наконец выдал Толя и покраснел.
Стас слегка повернул голову и Вайсман увидел кусочек как всегда веселой улыбки.
- Толь, да проблем ноль вапще!
Подхватив его под локоть, он выволок ничего не понимающего друга в коридор.
Марина уже закончила с цветком и шла им на встречу, чтобы подняться еще выше на этаж.
- Так, пей чай, а я сейчас быстренько в аптеку сгоняю, - чуть громче, чем надо произнес Стас.
А потом наклонился и поцеловал впавшего в ступор Толю. Со вкусом, с чмоканьем. Все как полагается. У Толи и правда весь воздух как-то разом вышел.
Стас отстранился, пристально посмотрел в его глаза и широко улыбнулся. Вайсман во все глаза смотрел на его губы. Вот кто бы думал, что они такие мягкие?!
- Чай, - напомнил Стас и чмокнул его в горячий лоб. – И под одеяло. Я мигом.
Пролетев мимо остолбеневшей Марины, он весело ей подмигнул и скрылся за поворотом.
Толя выпал из прострации от резкого звука. Это разбилась о пол пустая бутылка из-под кефира, с помощью которой девушка осуществляла оросительные процедуры.

***
- Теперь она меня убьет, - заявил Толя, когда Стас вернулся.
- Я тебя прикрою, - с пафосом заявил Стас и бухнулся на табуретку. – А чего чай не выпил?
- Тебя ждал, - буркнул Толя.
- Как трогательно.

***
- Дужников!
Стас виновато оглянулся.
- И не думай, никуда ты не денешься! – твердо схватил его за плечо староста. – Все на субботник.
- Я же руку вывихнул! – попытался откосить Стас.
- Вчера ты довольно бодро нес ею три бутылки пива, - отбрил его староста. – Взял лопату и пошел! Вы с Вайсманом убираетесь у каптерки.
- Да, - недовольно буркнул Стас и взял протянутое орудие.
- Труд сделал из обезьяны человека! - крикнул ему вслед староста.
- Как же.
Толя нашелся у начала траншеи. Он скептически осматривал поле деятельности. И едва Стас подошел ближе, кивнул ему.
- Копать отсюда и до обеда.
- Зашибись, а я в кино сходить хотел, - несчастным тоном признался Дужников.
- С кем? – тут же прищурился Толя.
Стас огляделся, убедившись, что вокруг никого нет, и вынул из кармана билеты.
- Ого, - удивился Вайсман. – Откуда у тебя?! Это же… итальянское порно.
- Где взял, там уже нету, - похвалился Стас, запихивая билеты обратно в куртку. – Быстро, пока Семенов не видит, пошли.
- Ты что?!
- Ничего, хочешь тут снег кидать до заката, или посмотреть на горячих итальянских девиц? – Стас подергал бровями и похабно улыбнулся.
А Толя, почему-то, подумал, что сидеть рядом со Стасом в темном зале, разглядывая подобные вещи, будет не очень удобно.
- Готов поспорить, ты и в бане общественной ни разу не был, - тут же раскусил его проницательный Стас. – Ладно, неженка, пойду позову…
- Да иду я, - оборвал его Толя. – Иду. Чего кричать-то так.
Стас с коварной улыбкой посмотрел в спину другу, припустившемуся по узкой протоптанной дорожке. А потом споро зашагал следом.

***
Домой возвращались в полном молчании. Толя с каким-то отрешенным выражением лица разглядывал комнату, занавески, беспорядок, разбросанные по полу вещи. В общем, смотрел куда угодно, только не на притихшего Стаса.
- Толь…
- Так. Тс-с-с-с.
- Толь, я не хотел.
- Да все ты хотел.
Дужников тяжко вздохнул и подсел поближе, подвинув табуретку.
- Толя…
- Слушай, Стас. Помолчи пять минут, а?
Дужников тут же закивал и подсел еще ближе. Вайсман прикрыл глаза.
В общем-то, они определенно заигрались. Чем еще можно было объяснить тот факт, что Стас всего двадцать минут назад как-то подозрительно умело отдрочил ему в полупустом кинозале. Да еще и ухо при этом едва не изнасиловал своим языком. Не находилось другого объяснения и тому, что Толе безумно, просто до неприличия это понравилось.
И теперь он сидел и думал, что с этим делать, стараясь не смотреть на испуганную пару синих глаз напротив. Стас очевидно решил, что Толя готовит над ним расправу.
- Толь?
- Кому сказал тихо!
Стас печально закусил губу и стянул со стола корку хлеба. Принялся жевать, глядя в пол.
- Я просто подумал, что у пары, которая сидела сзади, случится инфаркт, - внезапно выдал Вайсман.
Стас недоверчиво на него посмотрел и на пробу хмыкнул. Кажется Толя не собирался прыгать на него и душить.
- Ну так… это… блин.
Словарный запас Дужникова как-то подозрительно не желал приходить на помощь хозяину.
- Чего «ну»? – передразнил его Толя.
- Ты извини, если я тебя обидел, - наконец ляпнул Стас и даже сам поморщился.
Толя хмыкнул и склонил голову.
- Ты меня не обидел, ты меня практически… того.
- Да ладно, прям «того», - насупившись пробормотал Стас.
- Там неудобно было, факт, - задумчиво протянул Толя.
Дужников даже подавился своей коркой, аж на глазах слезы выступили.
- Ладно, Стас. Давай так, - Толя глубоко вздохнул и бросил быстрый взгляд на дверь. – Мы же взрослые люди?
- Вполне, - просипел Стас, наливая себе стакан воды.
- А значит, можем уже сами решать, что нам надо, а что нет.
- Можем.
- Так вот, давай уже как-то снимем это напряжение между нами.
- Э… как?
- Ну, вариантов два, - выдал Толя.
- Два? – задумался Стас. А потом до него дошло, и он покраснел. Красиво. С ушей.
- Два, - с садистским удовольствием повторил Толя, глядя, как краснота побежала другу за ворот. – Как будем решать?
- А как… как такое решается? – осторожно поинтересовался Стас. – Я как-то в этом… не очень.
- Я, знаешь ли, тоже, - фыркнул Толя. – Давай начнем, а там – по ходу пьесы.
- А вдруг я тебе больно сделаю? – совсем смешался Стас.
- Ты мне почти ухо в кинотеатре откусил, - отрезал Толя. – Вырубай свет. Нехрен. Опять будем перед соседями разыгрывать спектакль.
- В этот раз настоящий, - брякнул Стас и замолчал.
- Что сидим? – поторопил его Толя, старательно пытающийся не струхнуть и не растерять запал по дороге к кровати. – Где там у тебя вазелин был?
- Чего?!
- Чего-чего, тебе мать присылала, чтобы лыжи смазывать.
- Так то лыжи, - окончательно растерялся Стас, метнувшись к выключателю. – А то жопа.
Толе стало так смешно, что он истерически прыснул в ладонь.
- Предложения?!
- Я не знаю! Крем для рук есть, «Лакомка».
- Лакомка… блять, Дужников, закрой варежку, а то у меня сейчас истерика будет!
Толя и правда упал на кровать и принялся хохотать, старательно прижимая ко рту подушку. Стас бестолково метался в темноте, пытаясь найти эту самую «Лакомку».
- Так, сел.
Толя дернул в очередной раз пролетевшего мимо Дужникова за руку. Тот послушно уселся на самый краешек, блеснув глазами в полумраке.
- Давай так. Ты в кино уже постарался. Сейчас моя очередь.
- Ну допустим, - неуверенно протянул Стас, когда ладони уверенно толкнули его в грудь.
- Ложись. И закрой глаза. На всякий случай.
- На какой-такой?
- Не знаю! Закрой глаза, блять!
Стас послушно распластался, зажмурившись, Толя старательно продышался и залез на него сверху, удобно устроившись на бедрах. Осторожно, на пробу, провел рукой по щеке, ощущая кончиками пальцев, как у Стаса заходили желваки.
Наклонившись, Толя тихонько вдохнул запах дешевого одеколона, который был у них на двоих, и сигарет. Отучить Стаса курить не помогла даже петарда, запихнутая в пачку с «Примой». Толя медленно прижался губами к губам. Замер, а потом запустил язык в послушно раскрывшийся рот.
Стас под ним зашевелился, но тут же перестал, когда он положил руку Дужникову на шею и слегка сжал. Зубы были ровными, гладкими, язык теплым. Толя так увлекся поцелуем, что пришел в себе только когда начал слегка задыхаться от нехватки воздуха.
А Стас так и продолжал молча лежать, зажмурившись не на жизнь а на смерть. Только длинные тени падали на все еще полыхающие щеки от пушистых ресниц.
Толя задумчиво потерся виском о подбородок Стаса, запустил руки под футболку, пройдясь по ходящим ходуном ребрам вверх.
- Давай, помоги мне.
Стас, так и не открывая глаз, поерзал, снимая с себя одежду.
- Твою мать, а, что мы делаем?!
- Предаемся разврату и пороку! – внезапно выдал Стас.
Дернувшись, он приподнялся вместе с сидящим сверху Толей и перевернулся, прижимая того к кровати всем своим весом.
- Да открой ты уже глаза, - фыркнул Толя, наслаждаясь тяжестью.
Таких ощущений он еще не испытывал ни разу в жизни. Стас медленно открыл глаза, темные и большие в полумраке.
Они еще какое-то время старательно целовались, лапали друг друга, забыв, что старую кровать Толи лучше лишний раз не травмировать.
Наконец, Толя понял, что либо они сейчас что-то решают, либо он умрет от разрыва одного важного органа.
- Стас, - просопел он занятому его соском Дужникову в затылок. – Стас… Давай ты сверху.
- Точно?!
Толя не был очень уж уверен в таком решении, но на данный момент думать уже не хотелось.
- Где там твоя лакомка?
Когда Стас стягивал с него штаны, он только и подумал, что завтра на бедрах будут замечательные синяки. И на пресловутой жопе. И на груди. И даже, кажется, на затылке. Дужников особо с ним не церемонился. Мял и прижимал к себе, совершенно не жалея сил.
- Толь?
- О Господи, давай потом поговорим!
- Да я просто сказать хотел… короче…
- О Боже, ты предпочитаешь девушек?!
Стас хихикнул ему в ключицу и тут же провел языком по кадыку. Толя подавился воздухом, когда Стас прикусил ему кожу на шее.
- Да чего ты тянешь, изверг!
Дужников что-то прикинул и потянул полуобморочного Толю на себя, переворачивая.
- М-м-м, старая добрая классика, - хмыкнул тыкнутый лицом в подушку Толя.
Большая горячая ладонь погладила лопатки и поползла ниже.
- В моих интересах, чтобы ты пережил эту ночь, - промурчал Стас, щедро выдавливая на ладонь «Лакомку». – Слушай, мне одному кажется это ироничным?!
- Блять, Стасян! Ты охренел что ли?! Ты… о-о-о-ох!
- Больно?!
- Ты потом это обязательно попробуешь! – пообещал Толя, жуя подушку. – О-о-о-ох…
Спину обожгло горячим дыханием, а на затылок легка гладкая щека. А потом Толю ощутимо цапнули за лопатку. Вскрикнув, он с удивлением сделал себе зарубку на память, что Стас, оказывается, любит кусаться. И ему надо будет всенепременно отомстить.
Дужников что-то пробормотал ему в волосы и наконец, приступил к активным действиям. Вайсман поморщился и вцепился в сбитые простыни. Уткнувшись в подушку по самые уши, он старательно и ровно дышал, сцепив зубы.
Большая крепкая ладонь нежно оглаживала его за бок. Потом подхватила под грудь, устраивая поудобнее. Толя хрипло задышал, когда Стас начал двигаться. Внутри все просто горело.
- Ты как?
- Жопой об косяк…
- Больно? Не нравится?
- Я даже понять не могу!
Толе внезапно захотелось заплакать. Неудобно, блять. Странно, что пиздец. Волна совершенно новых и непонятных ощущений сбивали с толку. И тогда Толя ухватился за ощущение горячей груди на своей спине, начал прислушиваться к хриплому дыханию.
Стас, не меняя темпа, легонько его приподнял. Толя тут же дернулся.
- О-о-о, а вот так точно лучше.
Даже ослепительные мушки заплясали перед глазами. А рука, поддерживающая его за грудь, сжалась сильнее. Шикарный завтра будет набор насильника. И укусы, и синяки. Осталось только ножом полоснуть.
Толя застонал, приподнимаясь на локтях и упираясь Стасу затылком в подбородок.
- Толь?
- Охуенно. Давай еще, - просипел тот, прикусив губу.
- Вот это мы прикинулись парой, - неожиданно выдал Стас.
- Еще! – совершенно не слушал его Толя.
Стас принялся целовать его шею. Вайсман в ответ бездумно стонал, закатив глаза. Руки задрожали от напряжения и он уткнулся лбом в уже влажную от пота подушку. Попытался просунуть руку вниз, но его опередили. Дужников принялся водить рукой в такт своим движениям. Толя принялся громко стонать, совершенно забыв про тонкие стены общаги.
- Какой у тебя голос, - прошептал ему на ухо Стас. – Ну-ка, давай, стони еще.
- Да, я такой, - прохрипел Толя, кончая. – Ста-а-а-а-ас…
Дужников ощутимо дернулся. Толя подался назад, вжимаясь в ощущение жара. Аккуратно вынув, Стас свалился рядом, тяжело дыша. Потом, немного придя в себя, тут же подтащил почти бездыханного Толю к себе и сграбастал. Обвил руками и ногами, уткнулся носом в ложбинку между шеей и плечом и протяжно вздохнул.
- Стас, - немного погодя протянул Толя, греясь в волнах тепла.
- Ну? – промычал почти уснувший Дужников.
- Дашь мне завтра свою водолазку. А то спалимся.
- А ты забыл штоле, что мы с тобой, вроде как, пара, - хмыкнул Стас, похолодив дыханием кожу.
- И точно, - хихикнул в ответ Толя.
Закрыв глаза, он растекся по кровати и тут же уснул.

***
Вайсман поежился и поудобнее сел в кресле, закинув ногу на ногу. Стас почти заснул на своем, слегка склонив голову. Хоть не храпел, слава богу. Выспаться у них не получилось. Это факт.
Толя уже поймал на себе пару откровенно злобных взглядом Марины, сидевшей напротив. Подумав, он старательно потянулся так, что задрались полы черной водолазки, и стали видны свежеполученные засосы и синяки.
Девица подавилась воздухом и отвернулась, сверкнув глазами.
- Что ты ее дразнишь? – поинтересовался Стас, приоткрывая глаза. – Злой ты, морда нацистская.
- Бандера недобитый, - отбрил его Толя, у которого при виде полусонного расслабленного Стаса проснулся зверский аппетит определенного свойства.
- Да, я такой, - передразнил его Стас и хмыкнул.
- Ты же помнишь, что мы еще поменяться должны? – сурово поинтересовался Толя, наклоняясь к самому уху.
- Заманишь в душевую и мыло уронишь? – невинно поинтересовался Стас.
- Да-да, я понял, ты любишь пожестче, - поморщился Толя, невольно почесав плечо со вчерашним укусом . – Хочешь, я тебя свяжу и отлуплю метлой нашего дворника?
- Если ты ее будешь применять исключительно наружно, то почему нет.
Толя подавился воздухом и закашлялся. Стас хихикнул и опять закрыл глаза. Если Толя хочет баловаться с метлами, то кто он такой, чтобы отказывать ему в удовольствии?

@темы: творчество: фанфикшен

---

[В жопу раненая Рысь]

Название: Домик в деревне.
Фандом: Параграф 78
Автор:  В жопу раненная Рысь
Бета:  Leda Rius
Пэйринг: Люба/Спам, прочие персонажи фоном
Рейтинг: NC-17
Тип: слеш
Жанр: претензии на йумор
Саммари: очередная вариация на тему - а что было бы, если бы Спам и Люба отказались присоединяться к отряду.
Примечание: писалось для и при непосредственном участии  Leda Rius

- Люберецкий. Люберецкий?! - Любу с силой потрясли за плечо. – Вставай.
- Чего? – протянул сонный мужчина, открывая глаза.
- Твой опять чудит.
Люба потер бровь и, наконец, рассмотрел начальника смены Шубина. Тот был весьма взъерошен и зол. Вариантов на тему «твой» было мало. Спам опять что-то учудил.
- Трупы есть? – лениво поинтересовался Люба, с трудом вставая с продавленного дивана дежурки.
- Еще бы там были трупы, - отрезал Шубин. – Иди, разбирайся с этим говнюком, а то я его порешу. Ей Богу. Неохота сидеть из-за этого подонка.
- Настоящий подонок, - пробурчал Люба, наклоняясь и начиная шнуровать ботинки. – О-о-о-ох.
- Потом зевать будешь, - принялся подталкивать его в спину Шубин. – Бегом.

Люба шел по темному коридору, потирая левый глаз и душераздирающе зевая. Поспать удалось ровно два часа. В общем-то, это было весьма неплохо. Если бы он перед этим поспал хотя бы еще парочку.
Вот уже неделю в тюрьме то тут, то там возникали стычки, и несчастные охранники едва успевали метаться между уровнями. Весна так на заключенных действовала, что ли. Начальство в серьез стало опасаться бунта и увеличило количество охранников, а заодно и количество смен.

- Разойдись, - Люба без усилий протолкался через толпу заключенных, схватил Спама, мутузившего какого-то зека, за воротник и оттащил, как нашкодившего котенка. – Все по камерам, а не то я сейчас возьму дубинку и мы все дружно поиграем в доктора.
Народ разошелся, полупридушенный Спам попытался достать локтем до печени Любы, но промахнулся.
Протащив его еще пару метров, он тряхнул друга и посмотрел ему прямо в глаза.
- Пятое нападение за месяц, Спам, это одиночка! Ты в курсе?
- Да иди ты, - буркнул тот, отбрасывая руки Любы от себя. – Одиночка, так одиночка. Чего встал, веди!
- А на меня-то чего злишься, - обиделся Люба. – Разве я виноват, что у тебя говно кипит, вон, из ушей уже выливается.
- Пошел нахрен, - буркнул Спам, скрещивая руки за спиной.
- Сам иди, - окончательно обиделся Люба.
Надел наручники и повел заключенного в камеру.

Одиночка, расположенная в самом северном крыле, соседствовала с прачечной с одной стороны, с медотделом с другой стороны, и складом всякого старья. Дело это было выгодное – кричи не кричи…
Люба ткнул Спама лбом в стену и принялся открывать замок.
- Доминантный самец прямо, - язвительно прокомментировал Спам.
- Молчал бы, - отозвался Люба, у которого слипались глаза.
Запихнув друга в камеру, он зашел следом и уселся на нары. Крохотная камера напоминала кабинку сауны, только без каменки в углу. Под самым потолком было прорублено маленькое оконце, в которое бил свет дворового фонаря.
Спам с независимым видом уселся напротив Любы и принялся сверлить того взглядом. Люба зевнул и потер лицо.
- Хреново выглядишь, - заметил Спам.
- Не сплю совсем, - пожаловался Люба. – А когда сплю, меня будят и отправляют вытаскивать тебя.
- Бедняжка.
Люба укоризненно посмотрел на друга и сдвинул светлые брови.

Спам встал, запрокинул голову и принялся пялиться в окно.
- Как меня тут все уже задрало. Может… того? Соберемся и сбежим? Ты же, помнишь, звал к своим родственникам на Украину. У меня там тоже где-то брат живет. Заколебало все, Люб…
Спам обернулся и замолк на полуслове. Люба спал, прислонившись спиной к стене. Лицо продолжало сохранять нахмуренное выражение, но пальцы на руках разжались из кулаков.
Хмыкнув, Спам подошел ближе и наклонился к другу. Тот дернул носом. А Спам принялся разглядывать его.
Не то, чтобы он интересовался, просто… впервые в жизни у него была возможность как следует изучить все мимические морщинки, линию полных губ, едва заметную горбинку на переносице, явно след старого перелома. Спам легонько подул на пушистые светлые ресницы.
Люба никак не отреагировал. Он продолжал мирно спать, беззащитно расслабившись. Даже брови, наконец, разошлись, разгладилась морщинка между бровей.
- Люба, - тихо позвал Спам.
Тот никак не отреагировал. Только поджал губы и слегка дернулся, устраиваясь поудобнее на жестком сидении.
- Люба, - опять позвал Спам, слегка потрепав его по плечу.
- Чт… чего? – мужчина едва приоткрыл глаза и тут же их закрыл. – Не будь скотиной, дай поспать.
Спросонья, он, очевидно, совсем забыл, что должен был уже давно выйти из камеры, закрыть Спама и вернуться на пост. Выпрямившись, Спам уселся рядом, и принялся тянуть друга за рубашку на себя. Тот медленно сползал по стене спиной, пока не упал головой на колени друга.
- Чего ты творишь-то…
- Тш-ш-ш-ш, спи, королевна, - оборвал его Спам, упираясь затылком в холодную стену.
Покряхтев, Люба закинул ноги на нары, поелозил головой по коленям Спама и окончательно уснул.
Спам прикрыл веки и вздохнул. Тяжелый и теплый Люба действовал поразительно умиротворяющее. Куда-то уходила бешеная злоба, заполнявшая его последнюю неделю до самых краев. Бросив взгляд на лицо Любы, он не удержался и погладил его по голове.
А потом закрыл глаза и попытался уснуть. Пару часиков они вполне могут себе позволить поваляться, пока охранника хватятся.

Спам открыл глаза и пару раз моргнул, соображая. Спящий на коленях Люба уронил руку с груди и теперь она касалась пола. Грудь мерно поднималась и опускалась, в такт спокойному дыханию.
- Любовь, вставай, - зевнув, Спам взял друга за шею и слегка потряс.
Тот никак не среагировал. Спам еще раз зевнул, хрустнув суставами. Поводил нижней челюстью туда-сюда. Усмехнулся.
- Люба, не встанешь, поцелую.
Люба в ответ всхрапнул.
Спам посмотрел в сторону, потом в пол. Потом опять на голову на своих коленях.
- Любо-о-о-овь, - протянул он, наклоняясь.
А потом легонько коснулся губами губ мужчины. Тепло подышал на кожу и поцеловал сильнее. Люба слегка пошевелился.
Аккуратно поддерживая его голову пальцами у виска, Спам, неожиданно для себя начал наглеть. Полез языком в рот, хищно втянул воздух, потерся носом о нос. Увидел, как тут же распахнулись глаза прямо напротив.
- М-м-м-м, - попытался возмутиться Люба, но Спам ловко перехватил взметнувшиеся руки и прижал их Любе к груди, крест-накрест.
- Спам? – осторожно подал голос Люба, глядя на него квадратными глазами. – Спам, але!
Спам, у которого внезапно пересохло во рту, судорожно раздумывал, как бы так отшутиться.
- Ну ты даешь.
Люба поднялся, сел, растирая шею. Глянул мельком на сидящего рядом друга и посмотрел на наручные часы.
- Пойду я.
- Ага, - хрипло отозвался Спам.

***
- Серегин, Серегин, иди сюда, - Спам боком подвинулся к решетке и в упор уставился на охранника. – Слышишь?
Охранник, должный Спаму почти пятьдесят тысяч за вчерашний покерный турнир, с ничего не выражающим лицом подошел ближе.
- Чего тебе?
- Где Люберецкий?
- Здоровый такой? Из второй смены?
- Да, здоровый.
- Заболел, вроде, - Серегин потер красноватый нос. – У нас половина состава гриппует.
- Да он в жизни ничем не болел, кроме ветрянки, - злобно буркнул Спам и ударил по решетке кулаком. – А тут уже неделю нет!
Серегин отсутствующе посмотрел на него и пожал плечами.
- А что ты хочешь. Пятый год не можем выбить пластиковые окна в дежурку. Там такие сквозняки гуляют.
На этой лиричной ноте охранник удалился, а Спам, облокотившись на решетку спиной, сполз на пол, уселся, сложив руки на коленях.
Доигрался. Довыпендривался. Достал Любу. И куда?! Куда ему теперь одному?.. Как он будет?
Холодная, мрачная уверенность, что Люба воспринял все это как издевку, затопила все внутри. Нда, эдак он и Фестиваля перещеголял. Спам уперся тыльной стороной ладони в лоб и тяжело вздохнул.
Сидеть на цементном полу было холодно.

***
- Люберецкий!
Спам так быстро пробрался через толпу, что Люба от неожиданности даже воздухом подавился, когда перед его носом возник неприлично радостно улыбающийся Спам.
- Да ты не подходи так близко, болею я, - прогундосил Люба, отталкивая его рукой.
- Так ты че ж, падла, мне не сказал, что болеешь? – прошипел Спам, резко обходя Любу, вставая ему за спину. – Я уже подумал самое страшное.
Плечо Любы равнодушно приподнялось и опустилось.
- Чего ты подумал?
Спам почти уперся подбородком ему в плечо, вдыхая знакомый запах. А он по нему, оказывается, соскучился. А еще от Любы оглушительно пахло лимоном и лекарствами.
- Подумал, что ты на меня обиделся и теперь водиться не будешь.
Спам старательно смотрел в сторону, чтобы никто не подумал, что они с охранником вот так вот запросто стоят и разговаривают посреди двора.
- А чего мне на тебя обижаться? – не меняя тона проговорил Люба и пошел прочь.
Спам закусил губу и проследил, как Люба скрылся в каптерке для охранников.
Обиделся. Ити его в деда мать!

***
- Люба, тс-с-с-с!
Люберецкий едва не сломал Спаму шею, когда тот умудрился пробраться к нему в дежурку, и подкрался к дивану.
- Да ты охренел? – просипел Люба, судорожно оглядываясь. – Ты как тут оказался?!
- Феклистов мне должен, - хмыкнул Спам, плотно прижатый спиной к груди Любы его же рукой. За шею. – Любочка, милый, отпусти, я сейчас задохнусь.
Рука, напротив, сжалась сильнее, надавив на кадык.
- Спам, да ты охренел вконец, - прошипел Люба ему прямо в ухо.
Даже мурашки побежали от теплого дыхания.
- Короче, у нас мало времени.
- Какого еще времени?!
Люба выпустил Спама из захвата и развернул к себе.
- Я так понял, что ты на меня обиделся-разобиделся.
Люба тяжело вдохнул и посмотрел на Спама из под бровей. Спам просто обожал этот взгляд. Особенно сейчас, когда он оказался на коленях перед сидящим на диване Любой.
- Слушай, я старый солдат, и не знаю слов любви, - начал Спам, кладя руки на колени Любы.
- Ты даже не продолжай, - нахмурился тот, накрывая его руки своими, чтобы убрать.
Но Спам только сильнее вцепился в штанины.
- Погоди-погоди.
Спам послушно убрал руки, а потом посмотрел на друга, пошире открыв глаза. Бабам такие штуки нравились.
И тут Люба доказал, что он не баба. Он сграбастал Спама за шкирку и поднял.
- Не смешно, - пробасил он, направляясь к двери.
- У нас есть полчаса, - огласил Спам, аккуратно избегая встречи с мимо пролетающими предметами обстановки. – Я Феклистову весь долг простил.
- Ты в карты пришел поиграть штоле? – буркнул Люба, не выпуская комбинезон.
Спам закатил глаза. А потом ловко заломил Любе руку и перебросил его через себя. Проще простого, если знать, где у человека центр тяжести. А Спам знал абсолютно все про Любу.
Вздрогнули все предметы в комнате, Люба с хрипом выдохнул, а Спам уже сидел сверху, прижимая его руки к полу.
- Любаша, давай по-хорошему!
- Да ты обалдел! – выдал Люба. – Спам, что на тебя нашло?!
- Весна, брат, весна.
Люба никогда мелким не был. Поэтому с габаритами своими справлялся виртуозно.
- Круто, - не смог не признать Спам, секунду спустя лежащий под Любой, крепко прижимавшим его носом к полу. – Хотя и нечестно!
- Сваливай отсюда, - прошипел Люба, боясь, что его услышат. – И шутки свои эти пидорские забывай!
- Пидорские они у Фестиваля, потому что он скрытый гомосек. Точно тебе говорю. Он тебя просто хочет!
- Что, бля?!
- Ничего, бля! А чего он все время к тебе лезет? Трогает?! Почему он тебя трогает?!
- Он меня трогает? – ошарашено переспросил Люба, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли.
Спам воспользовался моментом и вывернулся из захвата, перевернувшись на спину.
- Люба, серьезно. Ты правда думаешь, что я могу вот так над тобой пошутить?
- Э-э-э, ну-у-у, - интеллектуально ответил Люба, поджимая губы.
- Двадцать пять минут, сорок три секунды, - напомнил Спам.
Мужчины молча посмотрели друг на друга.

- Так, вставай и иди, - наконец ожил Люба.
- Ни хрена. Я пришел, и я останусь, - Спам закинул руки за голову и широко улыбнулся.
- Не буди во мне зверя!
- Знаешь, что звери делают по весне? – дернул бровкой Спам и заработал свирепый взгляд. – Они тра…
Люба резко поднялся, потянув за собой друга. Встряхнул его.
- Шуточки шутишь, смешно тебе?! – взревел Люба, не выпуская затрещавший воротник.
- Я к тебе пришел с чистыми намерениями, - поднял руки в защиту Спам. – Люб, ты вот зря думаешь, что я этого не хочу. Я очень даже хочу. Я тебе больше скажу – я давно хочу!
- Чего? – Люба попытался отступить, но Спам тут же шагнул следом, ощущая какую-то совершенно бесшабашную веселость, при виде прозрачных голубых глаз, настороженно за ним наблюдающих.
- Чего-чего! – воскликнул Спам, всплеснув руками, как капризная девица. – Двадцать минут! А ну быстро трахнул меня!
У Любы даже глаз дернулся.
- Сейчас же! – приказным тоном потребовал Спам, начиная расстегивать комбинезон.
- Ты окончательно заигрался, - несмело улыбнулся Люба. – Ты там чего, марок что ли с воли закупил?
- Я трезв как никогда, - отрапортовал Спам, отрывая не желающую пролезать в вырез пуговицу. – Люба, я Вас официально хочу.
- Да хорош уже!
- Я-то?! Я-то хорош! Но ты этого не узнаешь, если не попробуешь!
Да, что есть, то есть. Иногда Люба очень туго соображал. Поэтому Спам решил ему помочь. Стаскивая с себя на ходу комбинезон, он двинулся ему на встречу.
И естественно запнулся обо что-то в полумраке и начал падать.
- Блять!
Люба едва успел его поймать за майку. Ткань треснула, Спам упал на пол уже наполовину раздетый.
- О, как оно пошло! – бодро прокомментировал он и споро вскочил на ноги. – Так, все, времени мало. Раздевайся!
- Да я как-то… не готов, - окончательно растерялся Люба.
- Готов - не готов, какая разница, - тряхнул головой Спам. – Сымай портки, сымай тебе говорю.
Люба неуверенно взялся за верхнюю пуговицу, как завороженный глядя на голого по пояс Спама.
- Так, молодец, вторую, - решил его подогнать Спам, подходя ближе и боком, чтобы отрезать путь к двери. – Люба, ты слушай, что я тебе говорю, да? Ты очень большой мальчик. Поэтому мне бы очень не хотелось связывать тебя и пытать, заставляя вступить со мной в половую, так сказать связь. Люба? Смотри на меня. Ты хочешь этого или нет? Или я все неправильно понял? Или я вообще неправильно думал? То есть…
Спам понял, что внезапно железобетонная уверенность стала его покидать, слова стали путаться в голове. Он опустил глаза, посмотрев на почти спущенный с бедер комбинезон.
- Я же…
Люба замер.
- Я же… вроде как… тебя… это! – наконец разродился Спам и сам ошалел от таких слов.
- Это? – переспросил Люба, сглотнув.
- Это, - подтвердил Спам. – Во всех смыслах!
Люберецкий задумчиво пожевал губу, а потом решительно вздохнул.
- Ну раз это, тогда мы просто обязаны сделать это, - расхохотался он. – У меня тоже это, знаешь ли.
- Мы же не про гонорею сейчас говорим? – на всякий случай уточнил Спам, прищурившись.
Люба хмыкнул. Потом заглянул Спаму за плечо и вздохнул.
- Могу предложить только диван.
- А я могу предложить пол, вон то кресло и… - начал было воодушевленный Спам.
Но его крепко и как-то привычно взяли, перекинули через плечо и в два шага донесли до дивана. Шлепнувшись на плоские, твердые подушки, Спам вздрогнул вместе с диваном, Люба дернул за спинку, раскладывая старинный агрегат.
- Все условия, а? – хмыкнул Люба.
- Да раздевайся ты уже, - поторопил его Спам, вцепившись в рубашку и помогая стянуть ее через голову.
Как и все крупные люди, Люба обладал какой-то непонятной звериной грацией. Большой человек с детства привыкает ходить аккуратно. И иногда это настолько входит в привычку, что уже на автомате, он практически незаметно перемещается в пространстве.
Вот и сейчас, Люба как-то внезапно оказался рядом, только жалко всхлипнули старые деревянные ножки. Полоска света расчертила его лицо пополам, высветив губы.
- Ты это… если будет больно… кричи, что ли?
- Маму звать не буду, не боись, - хмыкнул Спам, жадно потянувшись вперед. – Щас же заткнись и приступай!
Люба аккуратно, как-то задумчиво провел рукой от подбородка Спама до пояса, на котором сбился комбинезон, принялся стягивать одежку, задевая самые чувствительные места мужского организма.
Спам многозначительно застонал и дернулся бедрами, помогая себя разоблачить.
- Ты погоди стонать-то, - усмехнулся Люба хриплым голосом, глядя, как у Спама темнеют глаза.
- Некогда, - фыркнул в ответ Спам и потянул пальцы Любы себе в рот.
И пока он тщательно вылизывал крупные фаланги, Люба медленно провел ладонью по внутренней стороне бедра.
- Если будет больно…
- Дам тебе по башке, - отрезал Спам, выпуская пальцы. – Давай, я не стеклянный. Я тебе верю, все ты сделаешь правильно.
-Я постараюсь, - честно ответил Люба, опуская руку.
Спам вздрогнул. Ну да, все ожидаемо, Люба немаленький, ох немаленький. А ведь это только пальцы.
- Спам?
- Нормально все, - прошипел тот с закрытыми глазами. Его рука гуляла по затылку, оглаживая мягкие, светлые волосы, напряженные мышцы плеч. – Люба, давай! Потом будем с поцелуями и радугой.
Люба хмыкнул, облизнув сосок Спама. Тот ответил каким-то ругательством и откинул голову. Выставленную беззащитную шею Люба тут же начал целовать.
- А как ты потом обратно-то вернешься? – внезапно поинтересовался Люба, отрываясь от кожи, отчетливо пахнущий мылом.
Спам даже рассмеялся от абсурдности вопроса, несмотря на нервно поддергивающиеся мышцы на ногах.
- На ковре самолете!
- Слушай, ты точно ничего не принимал?
Спам с трудом продирающийся в реальность сквозь целую массу ощущений, взглянул на Любу. Серьезного, как вся призывная комиссия разом.
- Люба, щас меня не трахнешь, я тебя убью. Выслежу и убью, - пообещал он. – Ты чего надо мной издеваешься?! Хватит там уже приготовлений!
Голос предательски дрожал, а гласные выходили с присвистом. До Любы, наконец, окончательно дошло, что Спам пришел добровольно. С добровольным желанием с ним переспать.
Аккуратно закинув длинные мускулистые ноги себе за пояс, он слегка приподнял Спама за бедра, мысленно перекрестившись. Хотя, в общем-то, верующим никогда не был.
- Блять, - только и смог прошептать Спам. – А я и не думал, что это так больно!
И тут же, словно в опровержение своих слов, вцепился Любе в плечи и потянул на себя. Тот аккуратно начал двигаться, во все глаза наблюдая, как Спам кусает губы, сверкает совершенно черными глазищами и раздувает ноздри своего, во всех смыслах, замечательного носа. Люба всей грудью ощущал дикое сердцебиение Спама. Видел, как кривятся распухшие губы, открывая кромку ровных белых зубов.
Он чуть сдвинулся, продолжая поддерживать Спама под лопатки, как вдруг его стоны сменили тональность. У Любы даже мурашки прошли от этого звука.

Бедный диван скрипел и даже трещал, в задницу Любе нещадно дуло от окна. Синюшный нездоровый свет уличного фонаря превращал тюремный двор, и без того безрадостный, в какую-то площадку для съемок вторжения инопланетян. Охранник Феклистов сидел во второй дежурке, попивая чай с напарником и злорадно размышлял. Он искренне надеялся, что как только Спам обует Любу в карты, то странной дружбе охранника и заключенного придет конец.
- Этот Люба его просто натянет, я тебе говорю, - поделился он соображениями с напарниками. Тот равнодушно пожал плечами.
Картами он не увлекался, про Спама знал только со слов начальников его смены. Поэтому злорадной радости не разделял. Старинные ходки на столе, вмурованные в оловянный бюст Сталина, отсчитывали минуты до полночи.

Спам был такой горячий, что на нем запросто можно было жарить яичницу. Он подавался навстречу Любе, что-то там бормотал пополам с самыми грязными ругательствами, которые знал. А Люба только улыбался, не переставая двигаться, вколачивая Спама в диван. Он упирался вспотевшим лбом Спаму в грудь и просто не мог прекратить улыбаться. Поэтому-то и не поднимал головы, чтобы друг этого не увидел.
Спам обхватил его подмышки, притягивая еще ближе, вплавляя свои ладони Любе в лопатки. Уткнулся носом куда-то за ухом и принялся низко стонать, жарко выдыхая.
Люба потерся виском о висок, слизнув каплю пота с губы. Он уже понял, что Спаму действительно очень нравится его трогать. Тот ни секунды не находился в статике. Его пальцы гуляли где им вздумается, то зарываясь в волосы на голове, то начиная массировать шею, то перетекая на грудь. Спам, словно не мог поверить, что все это досталось ему.
Люба невольно хмыкнул от такой мысли. Только такой ненормальный, как Спам, мог прийти в восторг от обладания Любой.
- Люба, Люба, мне так хорошо, что я щас умру! – зловещим голосом прошептал Спам ему в ухо.
- Я… то есть… - ошарашенный Люба попытался отстраниться, чтобы увидеть лицо Спама.
Но тот вцепился в него как клещ и просто-напросто приподнялся вместе с Любой, когда тот оперся на руки.
- Не-а-а-а, - протянул Спам, вздрагивая. – Хрен тебе…
Люба сообразил, что у друга, наконец, наступает разрядка и слегка успокоился. Пока ноги на его талии не начали сжиматься так, что затрещали ребра. Между телами стало мокро, но Спам только еще крепче держал его за плечи, громко и хрипло дыша.
- Люба давай, а то я сейчас вырублюсь.
Люба закрыл глаза, позволяя себе, наконец, хоть немного расслабиться. Опустил Спама на спину. Руки того устало упали по бокам.
Люба позволили себе пару секунд просто смотреть на родное, расслабленное лицо с полуприкрытыми глазами, а потом принялся вбиваться в Спама так, что у проклятого дивана наконец хрустнула ножка.

- Какой-то ты сегодня молчаливый, - довольный Феклистов прогуливался вдоль камер и с интересом заглянул к Спаму.
Тот лежал на боку, подложив одну руку под голову, а вторую зажав между коленями. Выглядел заключенный, и правда не очень. Какой-то взъерошенный, помятый. Почему-то укрытый одеялом только со спины, наполовину.
- Чего тебе? – вяло поинтересовался Спам и зевнул, показывая зубастую пасть.
Феклистов недовольно глянул на ряды белых зубов и задумался. Спам ему не понравился сразу. Какой-то слишком… подозрительный. Манеры, хватка, боевые приемчики. Он сразу решил, что Спам либо засланец спецслужб, либо уволенный из их рядов.
- Как вчера с Люберецким посидели? – сладенько поинтересовался Феклистов. – Срубил с этого олуха бабла?
- Его айкью перекрывает твой на пару сотен позиций, - лениво отозвался Спам и опять зевнул. – Скройся, не мешай спать.
Заключенный закрыл глаза, вздохнув. Феклистов зло сматерился и затопал вниз.

Ровно в два сирена оповестила о начале обеда. Морщащийся Спам неторопливо дошел до раздачи, тщательно перебирая в голове все события прошедшей ночи. И так задумался, что не сразу увидел быстро идущего к нему мужчины с заточкой.
Однако реакции тела оказались быстрее все еще пребывающего в мечтах мозга. Руки схватила нападавшего, разбив ему об голову поднос. А пальцы, уже не дрожащие, умело перехватили рукоять ножа.
- Совсем охренел? – заорал Спам. – Жить надоело?!
За его спиной тут же взвыли заключенные, затопали ногами. К ним рванулись охранники.
- Да етить тебя налево! – прогрохотал знакомый голос. – Издеваешься что ли?!

Они молча шли по коридору. Спам не оборачивался, а Люба привычно топал чуть позади, за левым плечом.
- Не твоя же смена, - бросил Спам.
- Моя не моя, начальника не волнует.
До кабинета осталось совсем чуть-чуть.
- Живой?
- Как видишь.

В кабинете пахло застарелым сигаретным дымом, пылью и ветхостью. А еще влажностью. Спам сморщил нос и хмыкнул.
…начальник орал долго и со вкусом. И про то, что ему, Спаму, должна вся тюрьма, и что он драки затевает чуть ли не каждый день. И что…
- Да не он это! – возмутился Люба.
- А ты вообще молчи, - оборвал его начальник, вытирая потное лицо давно нестиранным носовым платком. – Скажи спасибо, что я тебе позволяю с твоей принцессой вошкаться!
- Спасибо, - буркнул Люба, уставившись на носки ботинок.
- Есть у меня встречное предложение, - внезапно прорезался голос из темного угла кабинета.
Спам и Люба, как по команде посмотрели в ту сторону. Спам ядовито ухмыльнулся, Люба нахмурился.
- Как насчет интересного задания в приятной компании? – поинтересовался Гудвин, материализовываясь из темноты, словно вампир. Впрочем, выглядел он соответствующе. – Соглашаетесь, сейчас же все трое уходим отсюда.
- Я вам не мешаю? – возмутился начальник тюрьмы.
Никто не обратил на него внимания. Умные, насмешливые глаза Гудвина скользнули по Любе, остановились на продолжающем ухмыляться Спаме.
- Ну так как?
- Пошел на хер, - одновременно и очень четко отозвались оба мужчины. Переглянулись, молча обменялись каким-то мнением, и вновь уставились на Гудвина.
Тот в немом удивлении приподнял брови.
- Мне через полгода выходить, нахер ты мне сдался, - пояснил свою мысль Спам.
- Люба? – неверяще спросил Гудвин.
- А что Люба, я с ним, - кивнул на друга тот. – Вали-ка ты, Великий и Всем Могущий. Некогда нам.
Начальник вообще перестал улавливать суть происходящего, однако все еще старательно не смотрел в сторону жуткого высоченного мужика в черном костюме. Когда такие наведывались в тюрьму, случались только одни неприятности.
Мужик, тем временем, молча кивнул и резко вышел, умудрившись толкнуть плечом обоих, и охранника и заключенного.
- Свободны, - на выдохе выдал начальник, и вновь утер лицо платком.

- Будешь хорошо себя вести, тебя через два месяца выпустят, - проинформировал Люба, идя по пятам, по привычке наступая только на белые кафельные плитки.
Спам размашисто наступал на все подряд.
- Только больше без драк, карточных игр и пари, - продолжал бубнить Люба.
Молчащий Спам настораживал его похлеще той самой тишины, которая наступает на поле боя перед каким-то особо извращенным пиздецом. Он, наверное, вчера сделал что-то не так. Он бросил быстрый взгляд в прямую спину, шагавшую впереди.
- А ты знал, что начальник шлюх сюда по вечерам водит? – внезапно поинтересовался Спам через плечо.
- Знал, конечно, - растерялся Люба.
Спам остановился так резко, что он налетел на него. Толкнул и тут же отступил назад.
- И что это единственное место в тюрьме, где нет камер, тоже знал? – хитро прищурившись, спросил Спам поворачиваясь.
Люба заметил у него на скуле тонкую царапину. Наверное, вчера где-то рассадил.
- Не знал, муляжи что ли? – он кивнул на черные блестящие полусферы под потолком.
- А то ж.
Спам дернул носом, шмыгнув, а потом медленно приблизился к Любе. Словно обнюхивая его, он поднялся по шее губами. Улыбнулся расширившимся глазам и поцеловал, по-хозяйски запустив язык в рот. Еще и жвачку спер на прощанье.
Люба очнулся, только на звук звякнувших наручников.
- Обязательно с ними попробуем, - проинформировал его Спам, подышав в уголок губ. – Только руки, чур, спереди пусть будут.
-Ага, - только и смог сказать Люба.
Спам задумчиво подвигал челюстями.
- Лимонная. Ты лимоны любишь, Люба?
- Люблю.
Спам принялся жевать, продолжая ухмыляться. Люба поджал губы и улыбнулся.
- Ты такой чудила, Спам, прямо диву даюсь.
Спам весело пожал плечами и бодро развернулся.
- Никаких игр, никакого покера, никаких драк, - отрапортовал он. – Будем свободны как ветер. Кстати, как ты объяснил сломанный диван?
- Да чего там объяснять, он уже и так на ладан дышал, - пропыхтел Люба, пытаясь вытащить початую пачку Дирола из кармана. – Повернулся неудачно и все. С моими-то габаритами…
Спам громко фыркнул.
- Охренительные у тебя габариты. Прям самое оно.
Люба дернул бровями и неверяще улыбнулся, однако до конца дня так и продолжал ходить в приподнятом настроении.

***
Было так жарко, что перед глазами все плыло. В воздухе жужжали пчелы, с тяжелым стрекотом проносились стрекозы, обитавшие на реке через небольшой пролесок. Зеленые тени шевелились от ветра, шуршала листва, тонко и пряно пахло хвоей. Хрупкий, какой-то стеклянный воздух пронизывало тонкое дребезжание, словно где-то вдали ударили по хрустальному бокалу.
Обжигающие потоки воздуха чередовались с приятным, прохладным ветерком, пахнущим свежескошенной травой.
Спам настолько разомлел, что, как ему казалось, слился в единое целое со старым деревянным лежаком. Он лениво развалился в теньке, раскинув руки и ноги в сторону. Конечности свободно свисали с краев лежака. Правая нога, выступавшая из тени, уже начала краснеть, но Спам этого не замечал. Он глубоко и ровно дышал, почти уснув.
Грудь и лицо слегка поблескивали от пота. Ему было лениво поднимать руку, вытирать. Он уже пожалел, что нацепил в такую жару бермуды. Хотелось вообще лежать голышом.
Тем паче, что вряд ли кто-нибудь без спроса зашел бы на их участок, да еще и на задний двор. А даже если бы и зашел, что с того?
Мысли тонули в жарком мареве.
- Сгоришь, - предупредил глухой голос.
- Так хоть не на работе, - вяло отозвался Спам.
Его краснеющую ногу подняли за щиколотку и убрали в тень.
- Хочешь квасу? Из подпола достал. Ледяной, собака.
- Хочу.
Спам открыл рот, не открывая глаз. Рядом скрипнул лежак, и отчетливо хмыкнули.
- Задохнешься ведь.
Слева еще отчетливее запахло солнцем и травой.
- Вот не лень тебе в такую жарищу траву косить, - удивился Спам, открывая глаза и глядя на кувшин с квасом, уже покрывшийся капельками влаги.
Люба взмахнул пальцами, указывая на пустой стакан.
- Заколебался ходить до дома по этим джунглям, - отозвался Люба, прикрывая лицо кепкой.
На нем были домашние серые штаны, подвернутые до волосатых лодыжек. Ступни были желтоватыми от пыли. Спам лениво водил глазами по мощному, ничуть не загоревшему торсу. Не смотря на то, что они одинаковое время проводили под солнцем, Люба так и продолжал оставаться бледным. Тогда, как Спам уже закоптился, почти до черноты.
- А я знаю, почему ты не загораешь, - брякнул Спам, хватая Любин стакан и делая щедрый глоток.
- Ну?
- Блондинки не загорают.
- А тебя скоро будут принимать за мавра, - хихикнул Люба, приподнимая кепку и сверкая из-под козырька голубыми глазами. – Мне начинать учить молитвы?
- Если только будешь по мужикам шляться, - отрезал Спам, который уже заприметил пару соседок, с интересом поглядывавших на полуголо Любу, носящегося по участку, то кося траву, то помогая соседу вспахивать поле, то вытаскивая соседский же трактор. Голыми руками.
Сам Спам старался поменьше попадаться на глаза, все еще не до конца придя в себя на свободе.
- А кузнец-то у нас, ого-го, - продолжал веселиться Люба. – Ручищи какие, видел? И борода. Бляха, как из сказки.
- Сам ты как из сказки, - пробурчал Спам, еще отпивая.
В воздухе пропела какая-то пичужка. Внаглую уселась на колышек от навеса и принялась глядеть на мужчин то одним, то другим глазом.
- А как он подковы кует, ты бы видел, - продолжал Люба, не замечая пристального взгляда Спама. – Искры во все стороны. Властелина Колец смотрел? Там… Эх!
Спам со всего маху уселся сверху, сбив Любе с лица кепку.
- Ты чего?!
- Ничего. Не сметь при мне всяких мужиков обсуждать.
- А я не обсуждаю. Он правда такой… сказочный, - удивленно закончил мысль Люба. – Спам, ты чего гонишь? Я тебе гей что ли, чтобы на мужиков западать?
Спам от души расхохотался и прищурился.
- А то, что ты со мной спишь, это значит не гомосекство?
- Гомо… что?! Дурак ты.
Люба попытался спихнуть с себя наглеца, но тот только удобнее расположился, схватившись за потянувшиеся к нему руки.
- Одно дело мужики, другое дело ты, - пояснил сам себе Люба.
- Я особенный? – с вызовом поинтересовался Спам.
- Конечно, - словно само собой разумеющееся подтвердил Люба. И даже фыркнул, мол, вот ты и дурак, такое не знать.
Спам вздохнул. Посмотрел в сторону поля, на котором покачивалась трава от легких порывов ветра.
- Короче, Люба. Слушай сюда. Повторять не буду.
Люба напрягся, нахмурившись.
- Сам знаешь, я падла редкостная... Чего ты киваешь?! Погоди, я не закончил. Падла и скотина. Но я тут, сейчас, с тобой. И это все, чего я хочу. Понял?
- Понял, - серьезно ответил Люба.
- Не слышу уверенности в голосе.
- Понял!
В обжигающей тишине что-то громко грохнуло. Кто-то приглушенно начал ругаться. Два голоса удалялись к реке, перекрикиваясь.
- Вот ни разу не пожалел, - потянулся Спам.
- Что мы Гудвина послали? – усмехнулся Люба, сразу сообразив, о чем говорит друг.
- М-м-м, - кивнул Спам, поерзав. – Может, карьеру еще заканчивать и рано, но только не в его компании.
- Согласен, - отсутствующе отозвался Люба, рассматривая блестящий торс.
Спам, заприметив взгляд, которым его обдал Люба, нарочно потянулся сильнее, выставляя напоказ мускулы, заходившие под бронзовой кожей.
- Не-е-ет, Люба, ты все-таки гомосек, - пропел Спам и ущипнул себя за соски.
Люба тут же пришел в себя, резко сбросил Спама с себя и в мгновение ока схватил кувшин с квасом.
- НЕТ! – заорал ошпаренный Спам, когда его убегающую спину догнала волна из ледяного кваса. – Твою мать, Люба! От же ж блять! От…
Люба умудрился его догнать и сбить с ног, они укатились в траву по невысокому пригорку.
- Блять, я теперь весь липкий и кислый, - скривился Спам, принюхиваясь. К щеке прилипла травинка.
Люба, заслоняющий своей широкой спиной солнце, только хмыкнул и на пробу провел языком по ключица Спама.
- Соленый.
- Ты мне жопу оближи, - зло посоветовал Спам. – Она точно кислая.
Люба с выражением лица «ну надо, так надо», ловко перевернул Спама.
- Э, нет. Кончай. Не хочу… Люба, что ты творишь… А если соседи услышат?!
- А ты не кричи, - спокойно посоветовал Люба, стаскивая со Спама бермуды. – Песенку пой.
- Пе… песенку?! Да ты охреневший коз… ох…
Спам тут же сжался, выгибая спину. Широкая ладонь привычно подхватила его под грудь, притягивая назад. Спам закусил губу и откинул голову Любе на плечо, радуясь, что на заднем дворе еще никто не косил эти дикие заросли.
Запахи тут же стали острее, жара невыносимее, звуки громче. А потом все пропало, кроме жара внутри и мерных сильных толчков. Теплый язык скользнул по его лопатке.
- Я же сказал жопу, а не спину, - на последнем издыхании сообщил Спам, забрасывая руку назад и вцепляясь Любе в затылок.
- И до жопы дойдем, - пообещал Люба, горячо дыша в щеку. – Хорошо ль тебе девица?
- Хорошо, дедушка, - придушенно отозвался Спам, которому хотелось и расхохотаться и расплакаться от удовольствия одновременно.

***
- Давно? – Лиса старательно шинковала лук, до предела отвернул голову.
- Уже год почти, - Гудвин развалился на диване и читал Коммерсанта.
- Попробуешь еще раз? Может они передумали?
- Да куда там… - он перелистнул страницу. – Фестиваль же тоже не согласился. Сученыш черномазый.
- Достал ты их, - безжалостно отозвалась Лиса, вытирая с лица слезы запястьем. – Может Скифа заслать?
Гудвин задумчиво пожевал губу.
- А знаешь, может оно и к лучшему.
- То есть?!
- Если бы они тогда согласились, мы бы попали на ту проклятую базу, - задумчиво проговорил Гудвин. – Хуяк, и нету нашего отряда. Там без вариантов все было. Только Доктора вытащили, который в команде был. До сих пор в госпитале.
- Если бы, да кабы, - протянула Лиса, которой до смерти надоело играть в хозяйку. – В любом случае, попробуй еще раз.
- Что мне за это будет? – тут же поинтересовался Гудвин.
Лиса обернулась, уперла руку с ножом в бедро.
- Я тебя во сне не прирежу!
- Моя девочка, - ухмыльнулся Гудвин.

***
- Вот, - Фестиваль лениво опрокинул очередную стопку и тоскливо вздохнул.
Скиф покивал и закусил вяленым кальмаром недельной давности. Кальмар хрустел, как чипсы.
- Может, Лиса и права, - заметил Пай, делая глоток уже нагревшегося пива. – Надо их найти и поговорить.
- А я Любу обижал, он меня не любит, - промямлил Фестиваль, уже почти уснувший на столе.
Скиф покатал на языке льдинку из своего виски.
- Если ты думаешь, что хоть раз его обидел, то ты себе льстишь, - хмыкнул Пай.
- Короче, вот.
На стол легла рука, а когда убралась, то Скиф с удивлением посмотрел на маленький белый обрывок тетрадного листа.
- Пи-и-и-исьма, письма лично на почту ношу. Словно я роман с продолженьем пишу, - запел вдруг Фестиваль.
- Где ты адрес достал?
- А то мне сложно, - возмутился Пай.
Скиф согласно кивнул и поднял свой стакан. Они чокнулись.
- Где ты моя черноглазая, где, в Вологде-где-где-где, в … в пизде!
- Его только могила исправит, - поморщился Пай, однако поднял голову Фестиваля и затащил под нее меню, чтобы тот не лежал щекой на грязном липком столе. – Ну что, поедем уговаривать?
Скиф задумчиво принялся ковыряться в зубах обломком зубочистки.
- Можно попробовать. Нахрен мне сдалась эта новая команда. Видел этих малолетних хлыщей, переигравших в Кол оф дьюти? Смотреть смешно.
- Что наша жизнь, - изрек не желающий выпадать из разговора Фестиваль.
Пай и Скиф переглянулись.
- Слушай, а сейчас для въезда на Украину нужна виза?

***
Под лампой в абажуре уже кружилась мошкара и одинокий мотылек. Спам с самым каменным выражением лица сидел напротив Любы, посасывая чайную ложку, время от времени зачерпывая ей варенье из пиалы.
Люба краснел, бледнел, злился, но никак не мог понять, почему опять проиграл.
- Люба, - сурово начал Спам. – Я же тебе уже объяснял. Все просто.
- Да иди ты! – дернулся Люба и бросил карты на стол. – Ничего не понятно.
- Да чего тут понятно? Чего понятно?! – начал орать Спам. – Считай карты, просто считай и все!
- Ты чего-то не договариваешь, - подозрительно заключил Люба.
- Вот как, - поднял брови Спам и нехорошо усмехнулся. – Тебе, наверное, стимул нужен. А, Люб?
Тот мрачно на него посмотрел и собрал разлетевшиеся по столешнице карты.
- Я тебе последний раз говорю, надо считать карты. И простенькие трюки. Я их тебе тоже показал.
- Шулер.
- А кто же отпирается. Короче. Давай последний кон. Выиграешь, я все поле за тебя выкошу.
- А не выиграю?
-Будешь моей сучкой всю неделю, - зловеще завершил Спам.
- То есть? – не понял Люба.
- Что есть, то есть, - отрезал Спам. – Будешь моей девушкой, сладкая попочка.
Люба от такого скривился, но промолчал. А потом кивнул.
Спам, не ожидавший такой быстрой победы, да и не желавший делать Любу своей девушкой, настороженно кивнул в ответ.
- Сам мешай и раздавай, чтобы не говорил потом, что я жульничаю, - пробурчал он, перекатывая ложку из одного уголка рта в другой.
За окном мягкие сумерки наползали на деревню. Громко кричали козодои у реки.
- Дождь будет, - прокомментировал Спам.
Люба молча кивнул и раздал карты.
- Ну, понеслась…

***
- Скиф, Скиф, сука, ты куда нас завез?
Мелкому Фестивалю трава доставала почти до макушки. Однако и рослым Паю и Скифу приходилось не лучше. Машина почти час назад встала на пустынной ночной сельской дороге. Ориентируясь по звездам и небольшой карте, мужчины двинулись в путь, решив срезать через луг.
Однако они недооценили коварство украинской земли, и скоро брели по болоту, утопая ногами в мерзко воняющей жиже.
- Сусанин, блять, - продолжал бушевать Фестиваль.
- Да заткнись ты уже. Чуешь, водой пахнет. Мы сейчас к реке выйдем! – оборвал его Пай, залюбовавшийся отражением луны в озерцах стоячей воды.
- И дальше что?!
- Дальше по навигатору, - рявкнул Скиф. – Заткнись и шагай, недоросль!
- Переросль, - отозвался Фестиваль.
И тут же ушел в воду с головой.

***
Люба неверяще смотрел на стол. Спам обреченно вытащил ложку изо рта.
- Люб…
- Так.
Мужчина резко встал, шаркнув стулом по половицам. Спам не торопился подниматься.
- Люба, сядь.
- Нет уж, раз договорились, - сурово припечатал Люба.
- А кто сказал, что я хочу вот прям щас, и вот прям здесь? – резонно заметил Спам и успокаивающе улыбнулся. – Люба, сядь.
- Не сяду.
Люба протопал в соседнюю комнату. Скрипнули пружины кровати. Раздался тоскливый вздох. Спам не смог подавить радостной ухмылки. Он обожал, когда Люба вот так вот старательно переживал. Глаза у него становились прозрачные-прозрачные, пухлые губы обиженно надувались.
Что может быть лучше примиряющего секса? Насвистывая себе под нос, Спам собрал карты, выключил свет и осторожно двинулся в спальню.
- Люба?
- Отвяжись.
- Люба, надо уметь проигрывать, - протянул Спам, глянув на широкую спину, прикрытую цветастым ситцевым одеяльцем. – Ты ж условия помнишь?
Люба перевернулся на спину и замер. Спам внутренне хихикнул. Смотри-ка, королева-девственница! Еще руки на груди скрестил бы, мученик! Решив еще его помучить, Спам медленно залез на свою половину. Лег на бок, уперевшись локтем. И подпер щеку ладонью.
Люба молча пялился в потолок. Спам задумчиво поворошил волосы у него на голове, провел пальцами по нижней губе. Трогать Любу ему всегда очень нравилось. А уж когда Люба был весь такой недотрога, еще больше!
- Ну-ка, красавица, улыбнись!
Спам не собирался долго выделываться и притворяться, что сейчас будет Любино посвящение в таинства секса снизу. Просто… у него было такое лицо, что Спам не удержался.
Залез сверху, прихватив Любу за бедро.
- Ручки.
Люба послушно поднял руки вверх, позволяя стащить с себя футболку. Спам с удовольствием поерзал, прислушиваясь к Любиному дыханию. Ишь ты, какой стойкий оловянный солдатик! Спам аккуратно чмокнул его в подбородок. Потом в шею, потом медленно и тщательно стал покрывать поцелуями грудь.
Сердце под его губами забилось все-таки чуть быстрее, а дыхание стало глубже. Спам поздравил сам себя, и двинулся ниже. Стянул с Любы домашние штаны. Тот напрягся.
- Знаешь, я сейчас вспомнил басню про Моську и Слона, - внезапно выдал Спам и прыснул Любе куда-то в пупок.
Тот неожиданно расслабился и неуверенно улыбнулся.
Спам даже почувствовал, как Люба задышал свободнее. Ну и замечательно. Змеиными ловкими движениями он окончательно сполз в изножье кровати и прицелился Любе на самое дорогое. Люба охнул, вцепившись Спаму в отросшие волосы, когда тот взял в рот его член и начал медленно и не торопясь выпускать его, лаская языком.
- Ты…
- Я-а-а-а, - протянул Спам, довольный результатом, и тут же продолжил свое занятие.

***
- Ненавижу вас, мужики, - искренне поведал совершенно мокрый Фестиваль, когда его все же удалось вытащить, перетоптав половину болота и распугав всех лягушек. – Какой вы к хренам спецназ!
- Да ты, вообще-то сам туда провалился, - напомнил ему Пай, глядя, как Скиф выливает из ботинка болотную жижу. – Вон она, река-то.
Еще прошуршав в камышах, мужчины вышли на песчаный берег, одновременно вздохнув. Скиф извлек из кармана почти севший навигатор и глянул на загоревшийся экран.
- Всего-то ничего. Два километра выше по течению. И на горе будет их дом.
Фестиваль прокомментировал это сначала по-португальски, потом по-украински, а под конец добавил на русском все, что думает о Скифе, Любе, Спаме и их долбанном домике в деревне.
- Пошли, полиглот, - хмыкнул Пай, хлопая его по плечу и пристраиваясь за Скифом.
- Как ты меня назвал?! – проорал Фестиваль, услышав только последнюю часть слова.
- У тебя спертмотоксикоз, что ли? – не выдержал Скиф.
- Это у меня-то?! – бросился на него Фестиваль.
Глядя, как двое мужчин упали в реку, взметнув тучу брызг, Пай умиротворенно вздохнул и присел на траву, ожидая окончания битвы. Уловив в ночной птичьей разноголосице козодоев, он задумчиво принюхался. Так и есть, пахло надвигающейся грозой.

***
- Что б меня, - ошарашено проговорил Люба. – Пай?!
- Собственной персоной, - отозвался тот, кивая. – Рад видеть. Ох, как я рад тебя видеть!
Он крепко пожал Любину руку и улыбнулся.
- А это что еще за нафиг?!
- Сам такой, - сердито отозвался Фестиваль, подтирая льющуюся из разбитого носа кровь. – Лед есть?
- Есть, - обалдело ответил Люба, наблюдая, как из темноты выныривает Скиф весь в грязи и с подбитым глазом. – Ребята, вы откуда?!
- Машина встала на повороте в Митино, - пояснил Скиф, почесывая расцарапанную щеку. – Антисептик какой есть? А то у этой скотины бешенство!
- У какой?
- У меня, - поднял руку Фестиваль. – Ну так чо, в дом-то пригласишь?

Спустя полчаса все расселись за столом, одетые в сухое и чистое. Фестиваль прижимал к переносице упаковку замороженных опят только что из морозилки. Пай старательно клеил Скифу лейкопластырь на щеку, А Спам наблюдал за всем этим с такой ухмылкой, что с нее можно было нацедить яда и пойти травить колодцы.
Люба метался между комнатой и кухней, расставляя на столе нехитрые закуски.
- Прямо до Митино ходит электричка, - проинформировал бывших соотрядников Спам. – А от станции до нас рукой подать.
Фестиваль бросил на него мрачный взгляд и еще крепче прижал опята.
- Какие-никакие, приключения, - ухмыльнулся Скиф, заблестев глазами при виде бутылки водки.
За окном раскатисто, с оттягом громыхнуло.
- Вовремя успели, - заметил Пай, сметая в кучку упаковки от лейкопластыря.
- И что за внезапное появление? Чем обязаны? – Спам сел вполоборота, скосив глаза на насупившегося Любу.
- Гудвин собирает команду, - почему-то первым ответил Фестиваль. – У вас тут, конечно, пастораль и салфеточки, вышитые крестиком. Но, ребят, вы же знаете, что ваше место не тут.
- Это он вас послал? – протянул Люба.
- Вообще-то, идею заронила Лиса, которая с горя уже даже пить бросила, - ответил Скиф, улыбаясь. – Консервировать научилась. Прикинь!
Умеющая закатывать помидоры Лиса никак не желала укладываться в голове и Спам с Любой одновременно хихикнули.
- Нам новых бойцов зачислили, - продолжил Пай. – Малолетки зеленые. Гонору – во! А умений…
Люба почесал подбородок с пробивающейся щетиной и молча посмотрел на молчащего Спама, считающего клеточки на клеенке.
- То, зимнее задание, из-за которого нас первоначально хотели собрать, с треском провалилось, кстати, - опять ожил Фестиваль, слизывая каплю с носа от начинающих подтаивать грибов. – Так что, если вернетесь в команду, к нам привяжут только одного Дока. Умудрился единственный там выжить из всего отряда. Ушлый чел, но толковый, вроде.
- До конца лета никуда не поедем, - твердо ответил Спам. – Что думаешь?
- А что, я как все, - хмыкнул Люба, подливая водки Фестивалю.
- Все как всегда, - фыркнул тот, но стопку все же взял. – Как, блять, все просто. Можно было не ехать в такую даль.
- Падла ты, - беззлобно сказал Спам, беря свою стопку в руки. – Ну что, за встречу?
Мужчины чокнулись и выпили, поморщившись. Фестиваль бодро откусил кусок льда с отмерзшей стороны и прожевал.
- А когда тут электричка ходит? – поинтересовался Скиф.
- Оставайтесь, - внезапно предложил Люба. – Тут на участке еще баня есть, над ней комната здоровая. Прям для тебя, девок водить.
Фестиваль хмыкнул и покивал.
- Он тут будет популярностью пользоваться, - расхохотался Спам. – А как всех девок перепортит, сворачиваем фестиваль и уезжаем. Прямо у реки дом стоит. Там только дверь навесить и жить можно.
- Лето в деревне, - мечтательно протянул Пай.
- А что бы и нет, - внезапно громко согласился Скиф. – Нужен нам отпуск или нет?!

***
- Тут?
Лиса прикрыла глаза козырьком от солнца и кивнула. Пройдя скрипучую калитку, она огляделась.
- Эй, хозяева?!
По участку носились оголтелые пчелы, стрекотали какие-то птицы. В воздухе стояло такое громкое гудение, словно рядом работала трансформаторная будка.
- Может за домом? – предположил Гудвин. Намотанная на голову футболка уже не спасала его от жары.
За домом обнаружилось пять лежаков с пятью телами сверху. Тела мирно спали.
- Я так понимаю отряд в сборе, - констатировал Гудвин, тут же ныряя в тень под навес.
- А я знал, что так будет, - буркнул Фестиваль и перевернулся на другой бок. – Скажите, что вы привезли пива. А то тут до ближайшего магазина – километр пешком.
- Привезли, - расплылась в улыбке Лиса. – А еще лежак есть?
- Покрывало в доме возьми и ложись так, - сонно отозвался Спам и хлопнул Любу по руке. – За каким хером ты предложил им остаться? Смотри, их все больше! Как тараканов!
- Ты согласился, - пробурчал Люба из-под своей извечной кепки и поерзал, устраиваясь поудобнее.
- Я так понимаю, это да? – поинтересовался Гудвин ответом на незаданный вопрос.
- Можете занять второй этаж, - недовольно процедил Спам, судорожно представляя себе, как теперь будет валять Любу на сеновале.
Давно хотели попробовать, да все времени не находилось. А вот теперь, при полном участке народу – самое оно.

***
-Я тебе точно говорю, Михална, они эти, как их, фетишисты!
- Та не… там слово-то, етить его, немецкое…
- Че-то… что-то со свиньями…
- Свингеры! О, точно! К ним сегодня еще двое приехало! Да еще и баба. Тощая правда, но им-то, извращенцам какая разница?
- Ой, чего только в жизни не бывает…

@темы: творчество: фанфикшен, кино: Параграф 78

---

Нда, вот это наркомания. )))))

[Leda Rius]

трейлер спектакля "Околоноля"

@темы: видео: трейлеры, театральные работы

---

[Leda Rius]

«Ромео и Джульетта» - в роли Меркуцио

@темы: театральные работы, фото: капсы

---

[Leda Rius]

«Обломoff» - в роли Штольца.

В этом пальто он прямо Нео.

@темы: театральные работы, фото: капсы

---

Сюда не выкладывала )

[Leda Rius]

Название: Moves Like Jagger - Анатолий Белый
Автор:  Leda Rius
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор
От автора: в подарок для моей прекрасной Танечки

@темы: творчество: фанвидео, кино: Жесть, сериалы: Самая красивая 2, кино: Храни меня, дождь

---

Меня так умиляет эта сценка ) Не могла не нарезать гифок )

[Leda Rius]

Закулисье Вечернего Урганта с Пускепалисом

@темы: творчество: гифы, кино: Метро